Ксенофонт
О коннице

Нам пришлось много времени провести в коннице. Считая себя, опытными в этом деле, мы желали бы показать и нашим младшим друзьям, как, по нашему мнению, правильнее обращаться с лошадьми. О коннице писал и Симон,[1] тот который поставил в Афинах, около Елевсиния, медного коня и на пьедестале изобразил, свои дела; тем не менее мы не опустим того в чем мы согласны с ним, и охотно передадим нашим друзьям. То, что одинаково с нами думал он, известный знаток, придаст нам большую достоверность, а что им опущено, мы постараемся указать.

Прежде всего мы напишем, каким образом при покупке лошади не попасть в обман. Невыезженного коня, очевидно, нужно оценивать по его телу, потому что он пока не представляет никаких ясных признаков своей души. (2) Итак, нужно смотреть на тело и прежде всего на ноги, потому что как нет никакой пользы из, того дома в котором верх хорош, а основание не такое, как следует так точно нет никакой пользы из того коня, у которого, все хорошо, а ноги плохи, так как тогда и прочие его качества непригодны. (3) А оценить ноги можно, осмотрев сперва копыта. Для хорошего хода толстые ноги совсем не то что тонкие. Нельзя оставить без внимания и то, высокие копыта или низкие спереди и сзади. При высоких копытах так называемая «ласточка» (раковинная расщелина) высоко от земли, а при низких лошадь одинаково ступает твердой и мягкой частью ноги, как человек ступней. Симон говорит, что хорошие ноги заметны и по звуку, и говорит верно: впалые копыта звучат на земле как кимвал.

(4) Начав отсюда, мы отсюда же пойдем дальше. Кость выше копыта и ниже мослока не должна быть прямая, как у козы, — от этого нога отскакивает, бьет всадника, и скоро делается воспаление, — и не должна быть очень низкая; в последнем случае мослок теряет волосы и на нем делаются нарывы, особенно если лошадь бежит по глыбе или по камню. (5) Бедренные кости должны быть толстые: на них опирается корпус, но толстота не должна зависеть от жил или от мяса, в противном случае во время езды по твердой земле, они будут наполняться кровью, а кровеносные сосуды растягиваться, отчего утолщается голень и отделяется кожа; а если последняя ослабевает, то часто икряная вена отделяется и конь делается кривым.

(6) Если жеребенок на ходу сгибает колени гибко, то можно надеяться, что он и на бегу будет держать их хорошо, потому что с течением времени все лошади делаются в коленях гибче. А гибкость справедливо ценится, потому что с течением времени такая лошадь меньше спотыкается и меньше подбивает. (7) Толстые плечи под плечной лопаткой выглядят и сильнее и красивее, как и у человека. Широкая грудь хороша и для красоты, и для силы, и для того чтобы ноги ступали не путаясь, но широко.

(8) Дальше затем, шея должна быть не как у кабана — вниз, но как у петуха — прямо вверх до темени и узкая в изгибе. Голова — костистая с малыми и узкими челюстями. Таким образом шея будет перед всадником, а глаза будут смотреть перед ногами. Лошадь с такой наружностью, даже и очень горячая, менее выкажет упрямства, потому что упрямство выказывают лошади не сгибающие, но растягивающие шею. (9) Нужно смотреть, обе ли челюсти твердые или мягкие, или одна. Большей частью лошади имеют одну твердую челюсть. (10) Глаза живее смотрят выпуклые, чем впалые. Широко раскрытые ноздри лучше сжатых: они дают лучшую возможность дышать и выказывают большую смелость, потому что, например, когда лошадь сердится на другую лошадь или бесится во время езды, у нее сейчас раздуваются ноздри. (11) Высокий лоб с челкой и маленькие уши делают голову красивее, а высокий загривок дает большую усидчивость, а плечам и всему телу больший устой. Двойной хребет мягче для сидения и приятнее на вид. (12) Немного удлиненные и вдоль живота изгибающиеся бока не только лучше для сидения, но дают коню больше силы и делают его более способным для корма. Бедра чем шире и чем короче, тем легче лошадь на перед и тем легче осаживается. Точно также кажутся малыми и такие пахи, которые частью безобразят, частью делают бессильнее и неповоротливее. (13) Зад должен быть широкий и мясистый, в соответствии с бедрами и грудью, а если он слишком жесткий, то это дает больше легкости для бега и больше скорости. (14) Если ляжки, от хвоста, разделяются широкой расщелиной, то и задние голени стоят гораздо шире, а это дает больше живости и силы не только когда лошадь приседает, но и для езды, и все части тогда будут лучше. Это можно видеть и на людях: когда кто желает поднять что-либо из земли, он старается расставить, а не сдвинуть ноги. (16) Ядра не должны быть большие; впрочем, в жеребенке это не заметно. Сказанное о задних коленях, голенях, мослоках и копытах одинаково относится и к передним.

(16) Считаю нужным сказать и том, что дает возможность меньше ошибиться в росте лошади. Если тотчас по рождении голени высокие, то это будет конь высокого роста, потому что у всех четвероногих, с течением времени, голени не особенно увеличиваются, но соразмерно с ними разрастается все тело.

(17) При таком осмотре, скорее всего можно получить лошадь с хорошими ногами, крепкую, тельную, видную и рослую. Если жеребенок с ростом меняется, этим не надо беспокоиться: гораздо чаще из неказистых делаются видные лошади, чем наоборот.

Писать о том, как нужно выезжать лошадь, я не считаю необходимым. Состоять в коннице требуется от людей возвышающихся богатствами и в значительной степени участвующих в городских делах, но вместо берейторства для молодого человека гораздо пристойнее заботиться о лучшем развитии своего тела и об умении ездить верхом, или, если он уже умеет, упражняться в этой езде, а для возмужавшего — проводить время в заботах о хозяйстве, о друзьях, о городских делах, как мирных, так военных, а не с лошадьми.

(2) Потому, кто о коневодстве думает также как я, тот, конечно, отдаст своего жеребенка на сторону; но при этом, как и при отдаче в науку мальчика, нужно письменно обозначить, что должен знать конь по возвращении. Это будет служить руководством для берейтора, на что он должен обратить внимание, если хочет получить плату. (3) Во всяком случае нужно жеребенка передавать берейтору кротким, ручным и любящим человека, что может быть достигнуто и конюхом, у себя дома, если он умеет так повести дело, чтобы голод, жажда и беспокойство сопровождали жеребенка в уединении, а еда, питье и спокойствие с людьми. Тогда жеребенок не только будет любить человека, но и тосковать по нем. (4) Кроме того, конюх должен гладить жеребенка по тем местам, где ему особенно приятно; это — места обросшие волосами и там где он сам не может помочь себе, если его что-либо беспокоит. (5) Конюху нужно еще внушить, чтобы водил жеребенка в толпе и приучал к разным видам и разному шуму. А если жеребенок боится, то отучать нужно лаской, а не сердито. Сказанного о воспитании жеребенка, кажется, для частного человека довольно.

Чтобы не обмануться при покупке выезженного коня, мы напишем следующие предосторожности. Прежде всего, нужно узнать возраст, потому что конь, не имеющий зубных знаков,[2] не может радовать особенными надеждами и его не легко продать. (2) Когда уже возраст известен, нужно узнать, как он принимает узду и головную упряжь, а это тотчас откроется, если в присутствии покупателя узда будет накинута и снята. (3) Затем нужно обратить внимание, как он держит на себе всадника, так как многие лошади с трудом допускают к себе то, относительно чего знают, что это заставит их трудиться. (4) Нужно смотреть и на то, охотно ли конь несет всадника от других лошадей и не готов ли он возвратиться к стоящим лошадям. Бывают и такие лошади, которые от дурного воспитания убегают домой во время самой езды.

(5) Лошадей, крепких на одну сторону, выказывает способ езды, так называемый круг, а еще лучше так называемая смена, потому что многие лошади готовы сделать поворот на неподдающуюся сторону, если на этой стороне будет и поворот домой. Нужно знать еще, может ли пущенная в галоп лошадь скоро остановиться и опять бежать, или готова вернуться назад. (6) Должно быть известно и то, одинаково ли слушается лошадь, побуждаемая ударами. Бесполезны неповинующиеся слуги и солдаты; а неповинующийся конь не только бесполезен, но часто делает то, что предатель.

(7) При покупке военного коня, нужно испробовать его во всем, что применяется на войне, это — перепрыгивать рвы, перескакивать невысокие стены, всходить на вершины, спускаться с вершин, ездить по крутизнам вверх, вниз и в сторону. Все это выкажет и выносливый дух и здоровое тело. (8) Если конь и не делает этого хорошо, его не надо браковать, потому что многие лошади не выполняют этого не по бессилию, но по неумению. (9) Впрочем нужно беречься лошадей пугливых, потому что такие лошади, с одной стороны, не дают возможности нанести вред неприятелю, с другой — нередко опрокидывают и подвергают крайней опасности.

(10) Нужно знать еще, не имеет ли конь какого-либо порока в отношении других лошадей или в отношении людей и не слишком ли щекотлив, потому что все это слишком тягостно для владетеля. (11) А что касается того, что лошадь не дозволяет взнуздать себя или сесть на нее и кружится, то это можно проверить, заставивши ее вторично сделать это, после того как она уже раз устала. Если лошадь готова вторично подвергнуться утомлению, явный признак упрямого характера. (12) Вкратце сказать, если лошадь хороша на ноги, тихая, достаточно быстрая, готова и может вынести труд и вполне повинуется, такая лошадь, естественно, доставляет своему всаднику менее хлопот и более спасения в делах с неприятелем; а те лошади, которые по своей лени требуют большего понуждения, а по своей горячности — большего ухаживанья, утомляют руки всадника и лишают бодрости в опасности.

Когда лошадь полюбована, куплена и приведена домой, то стойло ее должно быть в таком месте, где чаще всего может видеть хозяин, и должно быть так устроено, чтобы корм лошади не мог быть выкраден из яслей также точно, как пища хозяина из его кладовой. Кто не радеет об этом, о себе не радеет, потому что в опасности хозяин свое тело вверяет лошади.

(2) Крепкая конюшня хороша не только ради того, чтобы не воровался корм, но и потому что в случае конь выбрасывает пищу их яслей, это делается видно. Обратив внимание, можно догадаться, что лошадь или кровь напала и требуется лечение, или он устала и требует отдыха, или у нее запал (ячменка)[3] или другая болезнь. А с лошадью бывает как с человеком: всякую болезнь гораздо легче лечить вначале, чем когда она застареет или неудачно будет поведена.

(3) Заботясь о пище и телесных упражнениях лошади, чтобы она имела здоровое тело, нужно заботиться также о ногах. Стойло мокрое, как и гладкое, вредит даже хорошим от природы копытам. В первом случае надо делать стойло покатым, во втором — высыпать камнями величиной с копыто. (4) Такое стойло укрепляет копыта стоящей лошади. Кроме того, конюх должен выводить коня, когда чистит, а после обеденной пищи отвязывать от яслей и привязывать в другом месте, чтобы он охотнее шел к вечерней. Наружная сторона конюшни будет хороша и будет укреплять ноги тогда, если насыпать 4–5 повозок круглых камней, величиной с кулак, весом в мину (фунт), и затем скрепить железом, чтобы не рассыпались. Он должен стоять на таких камнях, и известную часть дня ходить по ним, как по каменистой дороге. Но и во время чистки, и когда отгоняет мух, лошадь должна действовать копытами. Рассыпанные таким образом камни укрепляют и раковинную расщелину (ласточку). Но заботясь чтобы крепкие были копыта, нужно заботиться и о губах, чтобы были мягки. Впрочем, средства, размягчающие мясо человека и копыта лошади, одинаковы.

Коновод должен и своего конюха научить, как обращаться с лошадью.

Прежде всего, относительно того как привязывать лошадь при яслях, он никогда не должен завязывать недоуздок там, где кладется головная упряжь, потому что лошадь часто чешет голову об ясли, и если недоуздок не лежит на ушах безвредно, могут образовываться раны, а тогда лошадь не годится для чистки и для взнуздывания. (2) Каждый день конюх должен выносить навоз и солому и сносить в одно место. Это и для него легче и полезно для лошади. (3) Конюх должен уметь накладывать намордник и когда ведет для чистки и когда даст поваляться. Если он ведет невзнузданную лошадь, всегда должен одевать намордник: это не мешает дышать и не дает кусаться, лишая возможности и к другим лукавствам. (4) Привязывать лошадь всегда нужно сверху, над головой. Обыкновенно, все что лезет в глаза, лошадь отмахивает головой, так что при такой привязи, она скорее запутает, чем разорвет привязь.

(5) Чистку лошади нужно начинать с головы и с гривы, потому что пока сверху не чисто, напрасно чистить снизу. Все тело можно чистить разными инструментами, сперва против шерсти, затем по шерсти, но до спины нельзя касаться никаким инструментом, а тереть и разглаживать руками по шерсти. Это наименее повредит седлине. (6) Но голову нужно чистить только водой, потому что она вся из костей, и если ее чистить железной или деревянной скребницей, можно причинить боль. Челку тоже смачивают водой. Здесь длинные волосы не мешают зрению, но ими лошадь отгоняет мух и оводов. Надо полагать, что боги дали эти волосы лошади взамен длинных ушей у ослов и у мулов, которые у последних защищают глаза. (7) Для лучшего роста нужно мыть хвост и гриву, в первом случае — чтобы хвост вырос длиннее для отогнания насекомых, во втором — чтобы всаднику было за что хорошо ухватиться. (8) Но кроме того, грива, челка и хвост даны богами и для красы, что доказывается следующим обстоятельством: красивые заводские кобылы, пока имеют гриву, не припускают к себе ослов, так что коннозаводчики для этой цели стригут кобыл.[4]

Мыть голени мы не советуем. Это не приносит пользы и вредит копытам, особенно если смачивают ежедневно. Особенной чистоты под животом тоже нужно избегать, потому что чем чище под животом, тем более там собирается насекомых (мух и оводов); (10) а если употребить много труда на чистку голеней и живота, то едва только вывести лошадь, она тотчас же выглядит, как не чищенная. Значит, это нужно оставить, и голени достаточно чистить просто руками.

Мы покажем, как нужно чистить безвреднее для себя и полезнее для лошади. Если чистить, стоя в том же направлении, как лошадь, то лошадь может ударить в лицо коленом или копытом; (2) если же стоять перед лошадью, в стороне от голеней, опираясь на плечевую лопатку, то это не грозит никакой опасностью и кроме того можно хорошо осмотреть копыто и раковинную расщелину (ласточку). Точно также нужно чистить и задние ноги. (3) Но тот кто ходит за лошадью должен помнить, что эти и все прочие работы нужно делать как можно менее против головы или против хвоста, потому что если лошадь захочет сделать что либо против человека, в обоих случаях перевес на ее стороне; тогда как, подходя сбоку, можно менее нанести вред себе и лучше пользоваться лошадью.

(4) При выводе мы не советуем вести лошадь позади, потому что тогда проводник ничем не может предохранить себя, а лошадь именно может сделать что хочет. (5) Опять же вести впереди, в длинном поводу, заставляя идти вперед лошадь, мы тоже не одобряем, потому что лошадь не только с обеих сторон может сделать что хочет, но может повернуться и стать против проводника, (6) а если лошадей много, то удержать их одну от другой не будет никакой возможности. Если же приучить лошадь идти сбоку, то это лишит ее возможности злого умысла, и она более будет готова в случае надобности скоро сесть.

(7) Для того чтобы конюх правильно набрасывал узду, во-первых, он должен подходить с левой стороны лошади; затем уздечку нужно закинуть на голову, на загривок, и челку держать правой рукой, а удила подносить левой. (8) Если лошадь приняла, тогда, конечно, накладывается подшейник; если же она не раскрывает рта, то удила держать перед зубами, а большой палец левой руки вложить в челюсти, и тогда лошадь по большей части раскрывает рот. Если же лошадь и в таком случае не берет удила, то нужно придавить губу против глазных зубов, и тогда редкая лошадь не возьмет.

(9) Конюх должен знать еще следующее: никогда не вести лошадь за один повод, — от этого лошадь привыкает на одну сторону, — а узду держать в должном расстоянии от челюстей; потому что если узда слишком близко к челюстям, натираются мозоли, и лошадь делается менее чувствительной; если же очень далеко — на конце губ, лошадь может закусить и отказаться от повиновения. (10) Но никогда лошадь не должна горячиться, и весьма важно, чтобы лошадь охотно брала удила, в противном случае она будет совершенно бесполезна. (11) Если же лошадь будет взнуздываться не только перед трудом, но и когда ее ведут на корм и когда возвращается из езды, то нечего удивляться, что она сама будет брать протянутую узду.

(12) Хорошо, когда конюх умеет подсаживать, по персидскому обычаю, чтобы и хозяин и сам, когда нездоров или стар, имел умеющего человека, и чтобы мог другому угодить. (13) Но никогда нельзя обращаться с лошадью под влиянием гнева. Это первое и главное правило обращения. В гневе всегда есть безрассудочность, так что нередко делается то, о чем после приходится жалеть.

(14) Если лошадь, подозрительна к чему-либо и не хочет идти, то нужно доказать ей отсутствие опасности, особенно если лошадь горячая, или же самому дотронуться до мнимой опасности и спокойно подводить лошадь; (15) а заставлять идти ударам значит усиливать страх, потому что лошадь думает в таком случае, что причиной ударов предмет ее боязни.

(16) Когда конюх подает лошадь всаднику и приучил ее вытягиваться, чтобы легко было садиться, этого я не осуждаю, но всадник должен уметь садиться и без этого способа, потому что может случиться всякая лошадь, и та же лошадь в разное время держит себя разно.

Когда уже лошадь передана всаднику, последний должен так поступать для большей пользы своей и лошади. Левой рукой он должен легко брать положенную на челюсти или переносицу привязь, — и притом так легко, чтобы никоим образом не рвануть лошадь, садится ли он, хватаясь за гриву около ушей или вспрыгивает от копья,[5] — а правой должен взяться за повод на загривке вместе с гривой, чтобы таким образом ни в каком случае не рвануть уздой за морду. (2) Садясь таким способом, он левой рукой подпирает тело, а правой себя поднимает, — этим избегается и неприятный вид сзади; но не надо сгибать колен или класть колено на спину лошади; нужно перекинуть ногу на правую сторону, и затем класть на лошадь ягодицы. (3) Если же всадник ведет лошадь в левой руке, а в правой держит копье, то нужно уметь вскакивать и с правой стороны. Знание здесь такое же, как и в первом случае: что делалось правой рукой теперь нужно делать левой, а что делалось левой делать правой. (4) Это мы одобряем и потому еще, что в таком случае всадник будет готов на все способы, в случае придется неожиданно бросаться на неприятеля.

(5) При сидении на голой спине или на чепраке, мы не одобряем сиденье как на скамейке; нужно сидеть прямо, как будто стоишь, расставив ноги. В таком случае ляжки лучше обхватывают лошадь, и является больше силы для бросанья дротика или для иного удара с лошади. (6) Вся голень, начиная от колена до ноги, должна опускаться легко; в противном случае, при каком либо ударе, колено может разбиться; если же голень лежит легко, то при ударе поддается назад, и бедро не будет тронуто. (7) Всадник должен приучить себя держать и верхнюю часть корпуса как можно легче. Это дает большую возможность действия, и в случае кто потянет или толкнет, менее можно потерять равновесие. (8) Когда он уже уселся, лошадь должна быть приучена стоять смирно, пока он подберет платье, сравняет поводья и возьмет копье как удобнее. После этого нужно левую руку положить сбоку: это для всадника лучше, и рука делается крепче. (9) Вожжи мы советуем ровные, не слабые, не скользкие и не толстые, чтобы, в случае надобности, рука могла держать копье.

(10) Когда лошади будет дан знак трогаться, нужно начинать шагом, как более спокойным способом. Вожжи держать нужно, если конь несет голову вниз, повыше, а если вверх — пониже. Так красивее. (11) Затем, ход обыкновенный, рысью, наиболее легок для тела и составляет самый приятный переход к галопу. Но так как лучше начинать слева, то и знак к галопированию нужно давать в то мгновение, когда лошадь, делая ход рысью, хочет ступить правой ногой, (12) и так она затем готова ступить левой ногой, то тогда и начинать галоп и когда она сделает оборот влево, тогда и скачек последует, потому что лошадь, обыкновенно, делая оборот вправо, выступает правой ногой, а влево — левой. (13) Мы одобряем способ езды, называемы педе, приучающий делать повороты на обе челюсти. Менять способ езды тоже хорошо, чтобы этими двумя способами обе челюсти были одинаковы для хода лошади. (14) Но удлиненную педе мы предпочитаем круговой, потому что и для лошади, после прямого хода, приятны обороты, и кроме того она здесь учится прямому бегу и круговому. (15) Но при оборотах нужно поднимать лошадь, потому что для лошади нелегко, да и не небезопасно, при скором ходе, делать изгибы на малом пространстве, особенно если оно покато и скользко. (16) Но при этом нужно как можно менее поворачивать лошадь уздой, и самому наклоняться в сторону. Нужно помнить, что здесь малейший повод ведет за собой падение лошади и ездока. (17) После поворота, когда лошадь опять идет в прямом направлении, следует ускорить ход. Так как известно, что и на войне приходится делать обороты, для преследования или для отступления, то хорошо приучать лошадь после оборота ускорять ход.

(18) Когда лошадь достаточно усвоила эти упражнения, следует начать другие: сразу остановить и вдруг пустить со всей скоростью, прочь от других лошадей и назад; после скорого хода опять остановить, а затем опять повернуть и опять пустить. (19) Иной раз то и другое потребуется. Когда наступит пора сходить с лошади, этого нельзя делать ни при лошадях, ни людях, ни вдали от места бега: где лошадь должна трудиться, там должна находить и отдыхать.

Так как лошади придется бегать вверх, вниз, в сторону, перепрыгивать, выпрыгивать, спрыгивать и т. д., то всему этому нужно учить всадника и лошадь, потому что тогда они наиболее будут спасительны и полезны друг для друга. (2) Если кто думает, что я раньше говорил об этом, то это не есть повторение. При покупке лошади мы советовали пробовать, может ли она это делать, я теперь мы заявляем, что нужно лошадь обучать этому, и напишем, как это делать.

(3) Когда лошадь вовсе не умеет прыгать, нужно оставить лошадь в поводу, и предварительно самому перейти известный ров, и затем тянуть лошадь за повод, чтобы перепрыгнула, (4) а если она не хочет, то кто-нибудь должен ударить ее как можно сильнее кнутом или палкой. Тогда она перепрыгнет не только это пространство, но гораздо далее. Больше не надо бить; после, если только она увидит кого-либо сзади, тотчас прыгнет. (5) Когда она таким образом привыкнет прыгать, тогда сесть на нее и перепрыгивать сначала малые рвы, после большие; а перед тем как прыгать, ударить бодцем. Точно также нужно поступать при прыганье вверх и вниз, потому что когда лошадь исполняет это всем корпусом, тогда гораздо больше безопасности для нее и для всадника, чем когда она зад откидает, — будет ли это прыганье или вскакивание или соскакивание. (6) Спускаться вниз нужно учить сначала на мягком месте, а затем уже, привыкнув, лошадь охотнее побежит вниз, чем вверх. Что касается опасений некоторых, что, едучи по покатости, лошадь может сломать плечо, то пусть они успокоятся, когда узнают, что персы и одрисы,[6] разъезжающие по отлогостям, имеют лошадей ничуть не менее здоровых, как и эллины.

(7) Не оставлю без внимания и то, как должен держаться всадник во всех этих случаях. При неожиданном порыве лошади, нужно податься вперед: тогда лошадь не так осядет и не так может скинуть, а при быстрой остановке — податься назад, чтобы не свалиться. (8) Перепрыгивая ров или взбираясь на крутизну, не худо держаться за гриву, чтобы лошадь не отягощалась одновременно местностью и уздой; а при спуске вниз нужно и самому подаваться назад и лошадь подхватывать уздой, чтобы не полететь вниз головой всаднику или лошади.

(9) Хорошо время от времени, в разных местах, делать то длинные, то короткие разъезды. И для лошади это не так надоедает, как одинаковая езда в одной и той же местности. (10) А так как всадник должен скоро ездить по всякой местности, хорошо сидеть и уметь действовать оружием с лошади, то где есть удобные места для охоты, хорошо упражняться в верховой езде на охоте, а где этого нет, то хорошее упражнение будет, даже если два всадника условятся, так что один будет убегать по разным местам, выставив назад копье, другой преследовать с округленным дротиком и копьем; и если настигнет дротиком, поражает дротиком, где же настигнет до удара копьем, поражает копьем. (11) При стычке, нужно притянуть к себе противника и сразу оттолкнуть, от чего он повалится, а притянутый должен погнать на него своего коня. Этим скорее он повалит противника, тем сам упадет.

(12) Если делаются упражнения ввиду неприятельского лагеря, и преследования делаются до неприятельского стана, а бегство до союзного, то и здесь вблизи своих хорошо и безопасно направиться на передние ряды своих и напасть на них изо всей силы, а вблизи неприятеля держать коня в руках. Естественно, это даст больше возможности вредить противникам и не получить вреда от них.

(13) Чтобы учить человека что нужно делать, боги дали слово, но коня словом не научишь; если же ты за исполнение твоего желания доставишь ему удовольствие, а за ослушание накажешь, то таким образом он лучше всего будет знать, что нужно слушаться. Это правило можно сказать в нескольких словах, но оно применяется во всей верховой езде. (14) Он и узду охотнее возьмет, если по принятии для него последует что-либо хорошее, будет перепрыгивать, выскакивать и во всем будет повиноваться, если будет ожидать, по исполнении указанного, какой-либо приятности.

Все это сказано было для того, чтобы по возможности избежать обмана при покупке жеребенка или коня, не испортить обращением и выказать его обладающим теми качествами, в каких всадник нуждается для войны. Кстати будет написать и о том, как вернее обращаться, если попадется лошадь очень горячая или очень ленивая.

Прежде всего, нужно помнить, что горячность у лошади тоже что гнев у человека. (2) Как человек не может быть доведен до гнева, если его не огорчить словом или делом, так точно не явится гнев у горячей лошади, если ее ничем не затронуть. (3) Поэтому, садясь на лошадь, нужно смотреть, чтобы чем-либо не сделать ей больно, а усевшись, пробыть спокойно, долее чем на смирном коне, и затем, кроткими знакам побуждая к движению, из медленного хода переходить к быстрому, так чтобы лошадь незаметно переходила к скорой езде; (4) а неожиданные знаки столько же смущают горячего коня, как и человека — предметы ли зрения или слуха или страдания. (5) Нужно помнить, что лошадь смущается от неожиданного. Если же лошадь начнет ход более скорый чем нужно, и ты хочешь ее сдержать, то нельзя обрывать сразу, но тихо сдерживать поводом и останавливать ласково, а не силой. (6) Кроме того, длинная езда более успокаивает лошадь, чем частые остановки и повороты. Также действует продолжительная спокойная езда, и не раздражает горячего коня.

(7) Если кто думает, что от скорой и продолжительной езды лошадь устанет, и он укротит ее, то это противно действительности. В таких случаях лошадь обыкновенно мчится, и в своем бешенстве, подобно сердитому человеку, наносит непоправимый вред и себе и всаднику. (8) Но и в скорой езде нужно такого коня сдерживать, а пускать на скачки положительно не следует, потому что честолюбые лошади всегда горячие.

(9) Гладкие удила лучше шероховатых, а если одно будет положено шероховатое, то его нужно сделать таким же гладким. Нужно приучить себя сидеть спокойно, особенно на горячем коне, и решительно ни до чего не дотрагиваться, кроме того за что мы беремся чтобы крепче сидеть. (10) Нужно помнить правило — цмоканьем успокаивать; свистом возбуждать; а если с самого начала так обращаться к лошади — свистом успокаивать, и цмоканьем возбуждать, то лошадь привыкнет от цмоканья возбуждаться, а от свиста успокаиваться. (11) При криках и при трубах и самому не следует теряться и лошади ничего такого не показывать, но, сколько возможно, сохранять спокойствие и, если это удобно, подносить ей утреннего или вечернего корму. Но самый лучший совет — горячего коня совсем не брать для войны. Что же касается ленивого коня, то с ним мы советуем обращаться совершенно наоборот, как с горячим.

Если кто желает пользоваться лошадью, пригодной для военной службы, так чтобы она казалась великолепнее и более бросалась в глаза, в таком случае не следует тянуть за поводья или шпорить, бить плетью, что многие делают, думая этим блеснуть. (2) Все это ведет к противоположной цели. Натягивание вверх морды, вместо того чтобы способствовать зрению, ослепляет, а от шпор и от ударов лошадь теряется и готова на крайность. Это поведение лошадей, которые не любят езды и свои обязанности выполняют дурно и некрасиво. (3) Если же приучить лошадь идти с слабой уздой, шею держать вверх и голову изогнуть, то лошадь будет делать что ей самой приятно, и чем она гордится. (4) Это доказывается тем, что когда отпущенный конь бежит к другим коням, особенно, к кобылам, он с гордостью вытягивает шею, выгибает голову, гибкие голени несет легко и хвост поднимает вверх. (5) Потому, если заставить коня принять такой вид, каким он сам наиболее гордится, то тогда и езда будет для него приятна, и он сам выглядит величественнее, грознее и красивее. Как достигнуть этого, мы постараемся изложить.

(6) Прежде всего нужно иметь не менее двух мундштуков: один гладкий с кольцом соответственной величины, другой с кольцом тяжелым и низким, с острыми шипами, чтобы конь, когда возьмет последнее, вследствие шероховатости выкинул, а когда возьмет гладкое, радовался бы, и чему его научило шероховатое кольцо, делал бы с гладким. (7) Если же конь не обращает внимания на гладкое кольцо и часто его закусывает, то ради этого мы прибавляем к гладкому большое кольцо, чтобы заставить его раскрыть рот и выпустить мундштук.

Неровное кольцо можно делать разного рода, чтобы больше или меньше натянуть или опустить. (8) Но каково бы ни было удило, оно должно быть гибкое, потому когда конь схватит твердое, то за какую часть ни схватил, он держит целое, как копье — где не возьмешь, поднимешь целое; а гибкое все равно что цепь: что в руке, то только не гнется, а прочее виснет. (9) Пока он хватает то что ускользает из рта, он выпускает мундштук. Вот почему серединные кольца висят на осях, чтобы конь, щупая их языком и зубами, не старался брать удила челюсти.

(10) Если кто не понимает, что такое гибкие удила и что такое твердые, мы опишем и это. Гибкие — когда ось имеет широкие и гладкие связки, которые легко сгибаются, и вообще что имеет широкие отверстия и не сжато, будет сюда относиться; если же каждая часть плотно обтягивает удило, это значит твердые. (11) Как бы там ни было, если кто желает выказать своего коня таким как сказано, должен поступать следующим образом. (12) Морду не надо тянуть так крепко, чтобы лошадь отбивалась, и не так слабо, чтобы она не чувствовала. Когда она таким образом поднимет шею, тотчас дать ей удила; вообще, как я всегда говорю, нужно угождать лошади, когда она хорошо служит. (13) Потому, когда заметно, что ей приятно поднять шею и взять гладкие удила, не надо никаких тяжелых средств, как при требовании труда, но нужно ласкать, как будто по окончании работы. Тогда она более будет готова для скорой езды. (14) А что для лошади приятно скоро бежать, доказывается тем, что убежавшая лошадь никогда не идет шагом, а бежит, потому что это ей приятно, — разве когда заставляют ее бежать более чем нужно, а крайность никому не может быть приятна, ни человеку, ни лошади.

(15) Когда лошадь доведена до того, что на ходу держит себя статно, то, как мы сказали при первоначальном обучении, после поворотов нужно приступать к скорым движениям. Когда лошадь изучила это, то если затем поднять ее уздой и дать знак вперед, она выставит грудь и поднимет голени, потому что когда лошадь приходить в волнение, у нее тогда голени не бывают слабыми. (16) Если разгоряченной таким образом лошади дать мундштук, то она, считая себя свободной благодаря гладкому мундштуку, от удовольствия принимает статность, держит высоко и легко голени и во всем подражает тому гордому виду, с которым подходит к другим лошадям.

(17) Такую лошадь зрители называют благородной, усердной, верховой, борзой, гордым животным и в тоже время приятной и грозной на вид. Но довольно об этом для любителей.

Если кто хочет иметь парадную лошадь, видную, с легкими движениями, то это можно сделать не со всякой лошадью. Для этой цели должен быть возвышенный дух и крепкое тело. (2) Некоторые думают, что лошадь, имеющая гибкие голени, будет поднимать и весь свой корпус, но это далеко не так. Только лошадь, имеющая гибкие, короткие и сильные бедра, — мы говорим не о тех что со стороны хвоста, но что между ребрами и задом вдоль — паха, — такая лошадь будет легко подкладывать задние голени под передние. (3) Если осадить такую лошадь, она согнет задние ноги в прыгательных составах, а передние поднимет вверх, так что перед зрителем будет живот с нижними частями. В это самое время нужно давать ей удила, чтобы она по своей воле делала то, что для зрителя наиболее красиво в лошади.

(4) Некоторые и этому учат с помощью удара, притом по голеням, или приказывая ударять на бегу палкой под бедра; (5) но мы и здесь, как всегда, самым лучшим уроком считаем, когда за исполнение воли всадника лошадь надеется получить от него ласку. (6) Когда лошадь делает что-либо по принуждению, она, как и Симон говорит, не понимает этого, и действия ее некрасивы. Это все равно как если бы кто стал стегать или шпорить танцора. В подобных случаях и человек и лошадь представляет не красоту, но безобразие. ППрекрасное и блистательное должно выказываться по данному знаку без всякого понуждения; (7) и если в езде гнать коня до обильного пота, а после хороших подъемов скоро отпускать удила, то можно быть уверенным, конь добровольно будет стараться подниматься. (8) На таких конях рисуют богов и героев; так обращаются с конями и прекрасные мужи и кажутся нам величественными.

(9) Поднявшийся на дыбы конь представляет нечто столь прекрасное, удивительное и восхитительное, что приковывает к себе взоры всех, и молодых и старых, и всякий готов бесконечно смотреть, когда он выказывает свою прелесть.

(10) Но если владеющему таким конем придется быть филархом или гиппархом, он не должен думать о том, чтобы только самому красоваться: вся его свита должна быть достойна всеобщего созерцания. (11) Но если он будет ехать так, как особенно хвалят подобных коней, которые часто становятся на дыбы и затем идут медленно коротким шагом, ясно, что и прочие лошади будут за ним идти шагом; а в таком зрелище разве может быть красота? (12) Если же он, подняв коня, будет вести не очень скоро и не очень медленно, а так, как держат себя гордые, смелые и сильные кони, то последует топот копыт, фырканье и ржанье всех лошадей, так что удивление будет сопровождать не только его, но и всю его свиту. (13) Если же кто счастлив при покупке коней, кормит их, чтобы могли выносить труды, хорошо обращается с ними как в военных упражнениях, так в торжественных шествиях и в борьбе с неприятелем, то что мешает ему возвышать достоинство приобретенных коней, иметь отличных коней и самому отличаться в верховой езде, если божество этому не препятствует.

Я желаю написать и о том, какое должно быть вооружение того, кто намерен служить в коннице.

Во-первых, панцирь нужно сделать по своей мерке, потому что хорошо лежащий панцирь держится всем телом, слабый — только на плечах, а слишком узкий скорее узы, чем вооружение. (2) Так как и шея подвергается опасности, то и для нее должна идти защита от панциря. Это придает красоту и в тоже время, в случае надобности, может прикрыть лицо всадника до самого носа. (3) Лучшие шлемы, по-нашему мнению, беотийские:[7] они прикрывают то что остается от панциря и не мешают зрению. Но сам панцирь должен быть сделал так чтобы не мешал сидеть и нагибаться. (4) Для живота, срамных частей и кругом должны идти такие крылья от панциря, чтобы прикрывать эти части. (5) Так как повреждение левой руки делает всадника неспособным к службе, то мы советуем изобретенное вооружение, так называемую «руку» (нарукавники), потому что оно не только защищает плечо, мышцы, локоть и часть держащую вожжи, но кроме того вытягивается и сгибается, и наконец прикрывает промежуток между плечами и подплечьем. (6) Правая рука должна быть поднята для дротика или для меча; и все что здесь мешает от панциря нужно удалить.

Взамен этого здесь накладываются шарниры, которые при поднятии руки раскрываются и при опускании закрываются. (7) Для плеча, по нашему мнению, лучшее вооружение, которое накладывается вроде поножей, чем то которое связывается с панцирем, а обнажаемая часть правой руки должна прикрываться у панциря телячьей кожей или медной бляхой; или же остается вовсе без прикрытия.

(8) Так как в случае опасности для коня опасность грозить и всаднику, то нужно вооружать и коня налобником, нагрудником и набедренниками, которые служат и для всадника. Но более всего нужно прикрывать бока лошади, как самое опасное и самое слабое место. (9) Их можно прикрыть чепраком, который должен быть так сшит, чтобы не только мог прочно сидеть всадник, но и чтобы не жал спины лошади. Все прочее вооружение коня одинаково защищает коня и всадника.

(10) Голени и ноги, конечно, должны быть выше набедренников, но они будут защищены, если только башмаки[8] будут из той же кожи, из какой делаются подошвы: тогда будет защита для голеней и обувь для ног.

(11) Таково вооружение для избежания опасности, если боги к тому милостивы. Для нанесения вреда противнику мы более предпочитаем кривую саблю, чем прямой меч, потому что для всадника, с высокого места, удар саблей удобнее, чем удар мечем. (12) Вместо пики с длинным древком, которая и не крепка и неудобна мы советуем два терновые копья, одним из которых умеющий всадник может бросить, другим действовать прямо, вбок и назад. Кроме того такое копье крепче и удобнее.

(13) Наконец, бросать копье мы советуем как можно дальше, потому что это дает больше времени и для поворота и для перемены копья. Вкратце мы напишем, как лучше бросать копье. Если его бросить, выставив левую сторону вперед и правую подвинув назад, привставши на бедрах и немного нагнувши копье, то копье пойдет наиболее сильно и далеко, и наиболее верно, если только верно направлено в цель.

(14) Таковы наставления, правила и упражнения для частного человека. Что должен знать и делать начальник конницы, показано в другой книге.

Гл. XII. 3) лучший шлем — беотийский.