Григорий Абуль-Фарадж
Книга занимательных историй

«Книга занимательных историй» сирийского писателя Григория Иоанна Абуль-Фараджа Бар-Эбрея (1226–1286) является образцом средневековой занимательной и поучительной прозы. Автор сборника — прославленный врач, историк и облеченный высоким духовным званием клирик — был плодовитым писателем-энциклопедистом. Из-под его калама (тростниковой палочки, заменявшей на Востоке перо) вышли сочинения по натурфилософии и медицине, по философии и богословию, по грамматике, истории и хронографии. Его энциклопедизм — типичное явление для средневековой учености латинского Запада и греческого Востока. Оно характерно также для сирийских, арабских и персидских авторов эпохи феодализма.

На Ближнем Востоке Абуль-Фарадж был известным человеком. Он пользовался значительным влиянием среди различных этнических групп и религиозных направлений. Его одинаково хорошо принимали при дворе монгольских владык и армянских царей, он ладил с несторианами[1] и мусульманами.

Его смерть в Мараге опечалила широкие слои населения; скорбели не только его единоверцы сирийцы-монофизиты,[2] но и несториане, а также греки и армяне, как об этом сообщают современники.

Ученость и литературные склонности Абуль-Фараджа сказались в его знании нескольких языков: он писал стихами и прозой на сирийском и арабском языках, был знаком с греческим и армянским.

«Книга занимательных историй» прекрасно отражает разнообразие вкусов и интересов ее автора, а также его осведомленность в различных областях мировой литературы. Собранные им в конце жизни забавные истории, изречения, афоризмы были почерпнуты из многих и разноязычных по своему происхождению источников. Многие данные говорят о том, что им был использован труд Ибн-Маскавейха (ум. в 1030 г.), собравшего мудрые слова древних персов, индусов, арабов и греков. Этот труд Ибн-Маскавейха был переведен на персидский язык Таки Шуштери. Наряду с этим ему был хорошо знаком пользовавшийся широкой известностью труд Палладия «История Лавзиака» и приписываемое ему собрание «Изречений» египетских отцов-пустынников. Последние сохранились в сирийском переводе, сделанном в V веке с греческого языка. Нет сомнения, что часть остроумных выражений, поучений и рассказов почерпнута Абуль-Фараджем не из книжных источников, а из сокровищницы живой мудрости народов Ближнего Востока. Пословицы, советы, меткие слова, приметы — все, что составляло особенности ума различных народов и хранилось в их памяти, нашло отражение и было использовано Абуль-Фараджем в его «Книге занимательных историй». Народность характеризует значительную часть материала, собранного в этом сборнике.

Если изречения греческих философов и рассказы о Сократе могли быть почерпнуты из широко известных сирийских переводов с греческих сборников популярной философии, то благодаря знанию арабского языка автору была доступна непосредственно арабоязычная мусульманская среда, язык и остроумие широких народных масс. Наряду с этим им, конечно, были использованы письменные источники, давшие ему немало материала. Эти чисто светские рассказы носят подчас несколько грубоватый характер, но в XIII веке они воспринимались как развлекательные. Тот факт, что они включены в сборник наряду с суровыми, аскетическими наставлениями монахов и отшельников, говорит о широком диапазоне интересов и разнообразном характере знаний Абуль-Фараджа.

Используя рассказы о египетских отцах церкви и их изречения, автор очень часто опускает имена действующих лиц. Он делает это с очевидным желанием придать своему повествованию более, общий характер, сделать его доступным и интересным для лиц различного этнического происхождения и разных религиозных исповеданий и направлений.

Русские переводы с сирийского языка немногочисленны, по преимуществу это исторические тексты, поэтому большой интерес представляет данный перевод, дающий читателю образец светской сирийской прозы. Живой разговорный язык, которым написана «Книга занимательных историй», сам по себе интересен, тем более что «народные» ее части записаны подлинно народным языком того времени.

Удачей данного русского перевода с сирийского следует считать то, что он выполнен не буквально. Переводчикам удалось литературно тонко передать остроумный текст подлинника. Чтобы сделать более доступным современному читателю памятник средневековой сирийской литературы, переводчики дали рассказам заголовки. В таком виде «Книга занимательных историй» представит большой интерес как для востоковедов, литературоведов, фольклористов, так и для широких кругов советских читателей.

_{H. В. Пигулевская}

…Я желал бы, чтобы в этой книге были собраны рассказы, освежающие разум и удаляющие из сердца горе и печаль. Пусть она послужит утешением для страждущих, целительным бальзамом для людей с разбитым сердцем, путеводителем для любящих наставления и лучшим другом для ценителей смешного.

Собирая эти рассказы, я не отвергал ничего, достойного запоминания. И кто бы ни был мой читатель — приверженец истинной веры,[3] мусульманин, еврей, арамеец[4] или кто-нибудь другой; обладает он живым умом или только хитростью, — пусть каждый возьмет из этой книги то, что ему по душе, пусть сорвет те розы, которые ему нравятся.

Каждый рассказ расположен по соседству со схожим рассказом. Каждая глава объединяет целую серию родственных сюжетов. Кроме того, все двадцать глав этой рукописи написаны сжатым и плавным языком.

Сократа[5] спросил один из его учеников:

— Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоем челе признаков печали? Ты всегда в хорошем на строении.

Сократ ответил:

— Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы его утратил.

У Диогена[6] спросили:

— Что ты будешь делать, если сломается бочка, в которой ты живешь?

Он ответил:

— Меня это не тревожит. Ведь место, которое я занимаю, не может сломаться.

Одна женщина сказала Сократу:

— О, как уродливо лицо твое, Сократ!

На это он ей ответил:

— Твои слова огорчили бы меня, если бы ты отражала все предметы, как чистое зеркало. Но ты безобразна, а кривое зеркало все искажает.

Увидев женщину, повесившуюся на дереве, Сократ воскликнул:

— О, если б все деревья приносили такие плоды, как это!

Некая женщина увидела Сократа, когда его тащили к месту казни. Заплакав, она воскликнула:

— О, горе мне! Они собираются убить тебя, хотя ты не совершил никакого преступления!

Сократ ей ответил:

— О глупая! Неужели ты хотела бы, чтобы я совершил преступление, заслужил казнь и умер преступником!

У одного философа была дочь. За нее сватались двое — бедный и богатый. Философ выдал дочь замуж за бедняка. Когда его спросили, почему он так поступил, философ ответил:

— Богатый жених — глуп, и я опасаюсь, что он вскоре обеднеет. Бедный жених — умен, и я надеюсь, что со временем он разбогатеет.

Одного философа спросили:

— Какое событие явилось бы благом для большинства жителей страны?

Он ответил:

— Смерть дурного правителя.

— Чем ты отличаешься от царя? — спросили одного философа.

— Царь — раб своих страстей, я же — их повелитель, — ответил он.

Платона спросили:

— Чем может утешиться человек, попавший в беду?

Он ответил:

— Умный человек утешает себя тем, что сознает неизбежность случившегося. Дурак утешается мыслью, что с другими произошло то же, что с ним.

Аристотель наказал Александру Македонскому:

— Свои секреты никогда не сообщай двоим. Ибо, если тайна будет разглашена, ты не сможешь потом установить, по чьей вине это произошло. Если ты накажешь обоих, то нанесешь обиду тому, кто умел хранить секрет. Если же простишь обоих — снова оскорбишь не виновного, ибо он не нуждается в твоем прощении.

Одного философа спросили:

— Кого можно считать умным?

Он ответил:

— Того, чьи планы в большинстве случаев осуществляются.

Аристотель однажды сказал:

— Умный человек всегда согласится с другим умным человеком, глупый же обычно не соглашается ни с умным, ни с глупым. По аналогии можно сказать, что все прямые линии всегда совпадают между собой, кривые же отрезки никогда не совпадают ни друг с другом, ни с прямыми линиями.

У Диогена спросили:

— Почему ты обедаешь на рынке?[7]

Он ответил:

— При виде съестного у меня разгорается аппетит.

Диоген однажды заметил незаконнорожденного мальчишку, швырявшего камни в прохожих.

— Прекрати баловство, — сказал ему философ. — Ты можешь нечаянно угодить камнем в собственного отца.

Однажды философ увидел человека, обучавшего девушку грамоте. Он сильно разгневался и сказал:

— Не добавляй зла к злу! Зачем собственными руками погружать в яд острие копья, направленного против тебя самого? Зачем усиливать женские чары, которые и без того пленяют и метко поражают сынов человеческих?

Увидев девушку, державшую в руках зажженный факел, один философ заметил:

— Огонь на огне… Притом огонь несущий сильнее огня несомого.

Увидев красивую женщину в театре, один философ сказал ей:

— Ты пришла сюда вовсе не для того, чтобы самой смотреть, а для того, чтобы на тебя смотрели!

— Почему тебя недолюбливает наш властелин? — спросили одного философа.

— Потому что властелины никогда не любят тех, кто умнее их, — ответил он. — Это характерная черта всех правителей.

Один философ сказал:

— Двуногий лев опаснее четвероногого. Берегись его двойне!

Он намекал на своего правителя.

У одного философа спросили:

— Чем объяснить, что у финика мы съедаем его наружную часть, а у ореха — внутреннюю?

Он ответил:

— Создатель заботился не о том, как будут уничтожаться его творения, а о том, как сохранить все виды живых существ на века. В этом ищи ответ на свой вопрос.

Александр Македонский заметил среди своих воинов человека по имени Александр, который во время сражений постоянно обращался в бегство. И он сказал ему:

— Прошу тебя, либо преодолей трусость, либо измени свое имя, дабы сходство наших имен никого не вводило в заблуждение.

Увидев город, опоясанный крепостной стеной, один философ сказал:

— Подходящее местожительство для бабья, в котором не приличествует жить настоящему мужчине.

Некий киник[8] из Александрии обратился к властелину с просьбой подарить ему один миткаль.[9]

— Такой ничтожный подарок не приличествует моему званию, — ответил властелин.

— Подари мне в таком случае талант[10] золота! — возразил ему киник.

— Такое требование отнюдь не приличествует киникам, — ответил властелин.

Аристотеля спросили:

— Почему завистники всегда чем-то огорчены?

— Потому что их снедают не только собственные неудачи, но и успехи других, — ответил он.

— Каково, собственно говоря, назначение оратора? — спросили одного философа.

— Возвеличивать людей ничтожных и умалять за слуги людей великих, — ответил он.

Один философ сказал:

— Бывают четыре вида наслаждений: минутное, длящееся целый день, длящееся месяц и длящееся всю жизнь.

Чувственная любовь дает лишь минутное наслаждение. Когда рождается сын, человек наслаждается целый день, пока ребенок еще не надоел ему своим криком. Новобрачная наслаждается целый месяц, пока не забеременеет. Большое богатство дает возможность наслаждаться всю жизнь.

Платон говаривал:

— Глупца легко узнать по двум признакам: он всегда говорит так, что в его словах нет для него никакой пользы; он всегда отвечает невпопад.

— Какого дурака можно считать неисправимым? — спросили одного философа.

— Такого, который дважды спотыкается на одном и том же месте, — ответил он.

Говорят, что на кольце Пифагора был выгравирован следующий девиз:

«Кратковременная неудача лучше кратковременной удачи».

Один философ сказал:

— Умный человек всегда узнает глупого, так как сам был в его шкуре, прежде чем набрался ума-разума. Глупцу же никогда не узнать умного, так как умным он никогда не был.

Другой философ сказал:

— Удивительно устроен человек — он огорчается, когда теряет богатство, и равнодушен к тому, что безвозвратно уходят дни его жизни.

Увидев Сократа, питающегося кореньями, один человек сказал:

— Если бы ты служил нашему повелителю, то ни когда не дошел бы до такого состояния, чтобы питаться кореньями.

— А если бы ты довольствовался кореньями, то не должен был бы служить своему повелителю, — возразил философ.

Говорят, что, выпив отравленное вино[11] и почуяв приближение смерти, Александр Македонский написал своей матери письмо. Он просил ее приготовить обильный стол и накормить тех, у кого не умирал никто из родственников.

Он это сделал для того, чтобы она убедилась, что нет на земле человека, который не подвержен смерти, а убедившись в неизбежности ее — меньше горевала и скорее утешилась.

— Как ты опустился! Ты готов учиться у первого встречного! — упрекали одного философа.

— Знание — столь драгоценная вещь, что его не зазорно добывать из любого источника, — ответил философ.

— Понятно ли тебе то, что я объяснил? — спросил философ своего ученика.

— Все понятно, — ответил тот.

— Ты говоришь неправду, — сказал философ. — Твои уста говорят «да», в то время как выражение твоего лица говорит «нет». Верный признак понимания — это радость на лице ученика, а не ответ «да».

— Принадлежит ли тебе дом, в котором ты расположился на отдых? — спросили Диогена.

— Дом мой там, где я, — ответил Диоген.

— Какое из неразумных животных самое красивое? — спросили Сократа.

— Женщина, — ответил он, имея в виду присущую женщинам глупость.

Однажды, поднявшись на возвышение, Диоген стал взывать:

— Приходите ко мне, сыны человеческие!

Собралось вокруг него много народа. Взглянув на людей, Диоген сказал:

— Зачем вы пришли? Разве я вас звал? Я приглашал сынов человеческих, а этим именем имеют право называться только философы.

Однажды Диогена спросили:

— Что труднее всего на свете?

— Познать самого себя и скрывать свои мысли, — ответил он.

Некто обратился к Сократу:

— Надумал я жениться. Что ты мне посоветуешь?

— Смотри не уподобься рыбам, которые, попав в невод, стремятся вырваться на волю, а находясь на воле, устремляются к неводу, — ответил Сократ.

— Какое время является самым подходящим для принятия пищи? — спросили Сократа.

— Тот, у кого она имеется, пусть ест, когда испытывает голод; тот же, кто не имеет пищи, пусть ест, когда раздобудет ее, — ответил философ.

Аристотель дал Александру следующее письменное наставление:

«Будь осторожен в обращении со своими воинами, дабы они о тебе ничего плохого не думали. Ведь когда о ком-нибудь плохо думаешь, легко и сказать о нем плохо, а затем и плохо обойтись с ним».

Этим он хотел сказать, что следует хорошо обращаться с каждым.

Один философ сказал:

— То, что скрываешь от врага, не сообщай и другу, ибо нет гарантии, что дружба будет длиться вечно.

Диогена спросили об одном богатом человеке, богат ли он.

— Не знаю, — ответил Диоген. — Мне известно лишь, что у него много денег.

— Значит, он богат!

— Быть богатым и иметь много денег — не одно и то же, — ответил Диоген. — По-настоящему богат лишь тот, кто вполне удовлетворен тем, что имеет. Тот же, кто старается иметь больше того, что имеет, беднее того, кто ничего не имеет, но при этом доволен своей участью.

— Где все твое богатство и все твои владения? — спросил Диогена некий правитель.

— У них, — ответил Диоген, показывая на своих многочисленных учеников и последователей.

Он имел в виду знания, которыми их обогатил.

— Плохо, когда в жизни происходит что-нибудь вопреки нашему желанию, — сказал один.

— Но еще хуже, когда то, чего мы страстно ждем, не происходит вовсе, — возразил ему собеседник.

Платона как-то упрекнули в том, что он беден. На это он возразил:

— Неужели мне следует стремиться приобрести то, что жадность и скупость тщательно охраняют, а щедрость и расточительность в конце концов уничтожают?

Александру Македонскому были преподнесены в дар великолепные стеклянные сосуды. Они ему очень понравились, но он приказал их разбить. Когда его спросили, почему он так странно распорядился, Александр ответил:

— Я знаю, что со временем эти стеклянные сосуды были бы неизбежно разбиты, один за другим, руками моих слуг. И каждый раз после такой потери я бы огорчался и гневался. Так не лучше ли одним сильным огорчением сейчас устранить повод для многих огорчений в будущем?

Платона спросили:

— Почему так часто уму сопутствует злоба?

— Потому что нет человека, который был бы совершенен, — ответил он.

Аристотель сказал:

— Глупец не испытывает огорчений от скудости своего ума, подобно тому как пьяница не чувствует шипа, который вонзился ему в руку.

Аристотеля спросили:

— Чем ты отличаешься от большинства людей?

— Они живут для того, чтобы есть, я же ем для того, чтобы жить, — ответил философ.

Некто женился на очень тощей женщине. Когда его спросили, почему он так поступил, он ответил:

— Я выбрал наименьшее зло…

Александру Македонскому сообщили во время похода на Персию, что у царя Дария очень красивые дочери. Но его это сообщение не обрадовало.

— Очень плохо потерпеть поражение в битве с иноземными воинами, но еще горше быть побежденным иноземными женщинами, — сказал Александр.

Однажды Сократ вместе с одним богачом находился в пути. И до них дошли слухи, что в этой местности орудует шайка разбойников.

— О, горе мне, если они меня узнают! — воскликнул богач.

— О, горе им, если они меня не узнают, — сказал Сократ.

Один богатый человек сделал следующую надпись на дверях своего дома:

«Пусть никакое зло не проникнет сюда».

— Каким же образом через эту дверь будет проходить твоя жена? — спросил богача при встрече с ним Диоген.

Увидев философа, макавшего сухарь в воду и евшего его с наслаждением, некто удивился:

— Как можно есть с аппетитом такую пищу?

— А я приберег ее на тот случай, когда и сухарь кажется лакомством, — ответил философ.

Когда Александр Македонский собирался отправиться в поход против амазонок, он сказал:

— Если я одержу победу — моя слава не возрастет, если же они победят меня, это будет страшным позором. Будут говорить, что великого Александра побили женщины.

И он отменил этот поход.

Гиппократ сказал:

— Глуп тот, кто причиняет себе зло ради того, чтобы сделать добро своему другу.

Ему же принадлежит следующее изречение:

— У женщины лишь два верных защитника: ее муж и ее гроб.[14]

К Гиппократу обратилась его жена:

— Твой сын на тебя совершенно не похож!

Он ответил;

— Я дал ему главное — его человеческую сущность, внешние же формы предопределяет материнское начало.

Гиппократ сказал:

— Умному человеку полезно время от времени заглядывать в зеркало. Если его лицо некрасиво, пусть он хотя бы не загрязняет его неблаговидными деяниями. Если же лицо его красиво, пусть он не оскверняет его недостойными поступками.

— Какое учение лучше всех? — спросили однажды философа.

— То, которое ненавидят дураки, — ответил он.

Проходя по городу, один философ увидел неудачливого военачальника и невежду врача. Тогда этот философ посоветовал горожанам:

— Хорошо было бы поменять их местами. Во главе войска поставьте врача — у него ведь большой опыт в убиении людей, а городским врачом сделайте военачальника — он очень осторожен, когда речь идет о том, чтобы лишить человека жизни.

Платон сказал:

— Очень плох человек, ничего не знающий, да и не пытающийся что-нибудь узнать. Ведь в нем соединились воедино два порока.

Некто сказал Сократу:

— Мне очень тебя жаль, ты ведь так беден!

— Если бы ты мог почувствовать ту радость жизни, которая доступна лишь беднякам и которой ты лишен, то жалел бы себя, а не меня, — ответил философ.

К нему же обратился другой человек со следующим упреком:

— Твою речь люди не понимают.

— Это меня не особенно тревожит, — ответил Сократ. — Но я бы сильно огорчился, если бы ты сказал, что речь моя косноязычна.

Кир написал мудрецу Хурмузду:

«Если бы правители знали, как они нуждаются в мудрых советниках, а мудрецы понимали, насколько они не зависят от правителей, то не было бы ничего удивительного в том, что правители постоянно обивали бы пороги мудрецов».

Дело в том, что правители нуждаются в мудрецах значительно больше, чем мудрецы в правителях.

Бузурджмихр[15] сказал:

— Лучше временно унизиться, чтобы в конце концов победить, чем победить таким образом, что в конечном счете эта победа привела бы к постоянному унижению. Был же такой случай, когда некто вначале унизился, а затем, как тиран, властвовал над нами.

Его же спросили:

— Каким неоценимым богатством люди пренебрегают?

Он ответил:

— Скромностью.

Он же сказал:

— Терпение — прекрасное качество, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.

У мудреца спросили:

— Верно ли, что ненавидят тех, кто говорит правду?

— Верно по отношению к клеветникам, — ответил мудрец.

Один мудрец сказал:

— Всякого, кто говорит, что он презирает богатство, я считаю лгуном, пока он не представит мне убедительных доказательств своей правоты. Когда же я удостоверюсь в истинности его слов, тогда я с уверенностью скажу, что он дурак.

У одного мудреца спросили, как раздобыть средства к жизни. На это он ответил:

— Если таковые тебе предназначены — не торопись, они к тебе придут; если же не предназначены — не трудись, все равно их не получишь.

Один мудрец сказал:

— Тот, кто делает добро глупцу, уподобляется человеку, украшающему свинью драгоценными камнями или кормящему медом ядовитую змею.

Один мудрец сказал:

— Тот, у кого хватает силы воли и сознательности выполнять все требования закона,[16] в конечном счете станет еще сильнее. Тот же, кто проявляет свою силу в нарушении законов и в безнравственных поступках, в конечном счете утратит свою силу.

Один мудрец сказал:

— Умный человек в поисках средств к жизни готов отправиться в дальние края, на все четыре стороны; глупый же ищет себе пропитание только в том месте, где отец его родил.

Однажды правитель Ануширван издал приказ, запрещавший есть те блюда, которые он сам ест, и пить те напитки, которые он сам пьет. Вскоре после этого один высокопоставленный сановник приготовил царское блюдо и пригласил другого сановника разделить с ним трапезу. Отобедав, гость написал Ануширвану донос на хозяина, угощавшего его запретным кушаньем. «Я сам это видел и не в силах скрыть от тебя», — писал он.

В ответ доносчик получил от Ануширвана следующее послание, написанное на оборотной стороне доноса:[17]

«Мы воздаем тебе хвалу за верноподданнические чувства и сурово осуждаем нарушителя приказа. Особенно за то, что он не умеет хранить тайны и раскрывает их перед такими, как ты».

Спросили царя Хосрова:

— Который из твоих сыновей тебе всех милее?

Он ответил:

— Тот, который любит дисциплину, страшится бесчестия и постоянно стремится достичь более высокого положения в обществе.

Бузурджмихр сказал:

— Беда нашего общества заключается в том, что оно не вознаграждает человека по заслугам. Либо оно дает ему значительно больше того, что ему положено, либо оно дает ему значительно меньше.

Царь Арташир[18] как-то заметил, что гнев владык должен проявляться в оказании милости и снисхождения тем, кто вызвал этот гнев, а не в том, чтобы отказывать им в самом необходимом.

Царь Арташир сказал:

— Религия — фундамент мира, а правитель — его страж. Строение без крепкого фундамента быстро разрушается, дом, не имеющий сторожа, подвергается опасности грабежа.

Рассказывают, что во времена Хосрова один человек расхаживал по улицам и выкрикивал:

— Кто хочет купить три изречения за тысячу динаров? Подходите, покупайте!

Когда царь это услышал, он подозвал человека и спросил:

— Что это за изречения?

— Положи динары, и тогда ты их услышишь, — ответил мудрец.

Когда динары были приготовлены, он сказал:

— Первое мое изречение гласит: «Нет в твоем царстве ни одного по-настоящему порядочного человека».

Второе мое изречение гласит: «Хотя все люди таковы, невозможно избегать их и без них обходиться».

Третье изречение вытекает из предыдущих: «Царь должен знать меру зла, заключающуюся в людях, дабы в большей или меньшей степени избегать их».

Понравились эти изречения царю. Он похвалил мудреца и велел выдать ему приготовленные динары, но тот от денег отказался.

— Почему же ты так настойчиво спрашивал их и даже захотел, чтобы их заранее приготовили? — удивился царь.

— А я задумал проверить, найдется ли в наше время хоть один человек, который готов расплачиваться золотом за мудрость, — ответил философ.

Ануширван сказал:

— Безделие возбуждает праздные мысли, а праздные мысли возбуждают беспокойство.

Один шах наказал своему сыну:

— Когда ты станешь шахом, не прибавляй жалованья твоим воинам, дабы не уменьшилось их служебное рвение из-за того, что они не будут нуждаться в тебе. Но и не доводи их до нищеты, дабы они тебя не возненавидели. Давай каждому столько, сколько ему приличествует получать. Действуй так, чтобы их надежды на тебя все возрастали, а твои дары им не увеличивались.

Бузурджмихр сказал:

— Некоторых помощников царя можно уподобить метательному копью — они охраняют только на почтительном расстоянии. Другие напоминают стрелы — они улетают и не возвращаются. Третьи же похожи на мечи, которыми можно пользоваться лишь на близком расстоянии.

Хосров сказал:

— Не обнаруживай свою ненависть по отношению к тем, кого ты не в силах удалить от себя.

Бузурджмихра спросили:

— Почему друзья легко превращаются во врагов, в то время как враги с большим трудом становятся друзьями?

Он ответил:

— Разрушить дом легче, чем его построить, разбить сосуд проще, чем его починить, истратить деньги легче, чем их приобрести.

Он же говаривал:

— Хороши фрукты в месяце тешри,[19] цветы — в месяце нисане,[20] а девичья краса, юношеская ловкость и скромность чужеземца — во все времена года.

Царю Хосрову был задан вопрос:

— Кому из людей ты пожелал бы в первую очередь поумнеть?

Он ответил:

— Моим врагам. Замечено, что умные, замыслив злое, очень редко выступают в поход. Глупых же ничто не останавливает от безрассудных поступков.

Когда Бузурджмихр был заключен в тюрьму, его друзья обратились к нему с вопросом:

— Чем ты утешаешься в своем несчастье?

Он ответил:

— Четыре изречения повторяю я сейчас. Во-первых, говорю я себе, все предопределено судьбою, и случившегося невозможно было избежать. Во-вторых, говорю я себе, если эти страдания и выше моих сил, мне остается только одно — терпеть. В-третьих, говорю я себе, можно было бы попасть в еще более страшную беду. И в-четвертых, говорю я себе, возможно, избавление уже близко, а я об этом еще не знаю.

Один из царей, завоевав большую область, дал приказ своему военачальнику:

— Будь другом для хороших людей, тираном — для людей дурных и применяй закон по отношению ко всем остальным.

Однажды царь сильно разгневался на Бузурджмихра и повесил его. Когда об этом узнала царская дочь, она побежала с непокрытой головой среди толпы мужчин.[21] Ее настигли у самой виселицы, возле которой она стояла с покрытой головой.

— Почему ты так странно поступила? — спросил ее царь.

— Потому что он — единственный мужчина, который достоин того, чтобы к нему относились с уважением, — ответила она.

Шах Шапур сказал:

— Пять вещей украшают всякий город: царь-победитель, справедливый судья, богатый рынок, искусный врач и полноводная река.

Хосров спросил одного из своих мудрецов:

— Кого больше на свете — людей или дьяволов?

— Если курдов[22] и торговцев причислять к людям, то, пожалуй, людей будет больше, чем дьяволов, — ответил тот.

Бузурджмихр сказал:

— В жизни бывает так: к тому, кто тебя любит, ты совершенно равнодушен, а к тому, кто тебя ненавидит, ты пылаешь страстью.

Бузурджмихра спросили:

— Кто лишен недостатков?

— Лишь тот, кто бессмертен, — ответил он.[23]

Жена Бузурджмихра задала своему мужу какой-то вопрос, на который он не смог ответить. Тогда она ему сказала:

— Ты ведь советник царя и получаешь большое жалованье, а не можешь ответить на мой вопрос!

На это он ей возразил:

— Я получаю жалованье за то, что я знаю, а не за то, чего не знаю. Если бы мне платили за то, чего я не знаю, то всех царских сокровищ не хватило бы, чтобы со мной расплатиться. Ибо то, что мне неведомо, неизмеримо больше того, что я знаю.

Мудрец Эсфендияр говаривал:

— Самая послушная лошадь нуждается в кнуте, самая скромная женщина нуждается в муже, самый умный муж нуждается в совете других.

Хосров сказал:

— Вином можно на время смыть горе, приставшее к сердцу.

Когда скончался царь Кейкобад, один из его мудрецов сказал:

— Вчера он много говорил, но сегодня увещевает гораздо сильнее, хотя и не говорит вовсе.

Один мудрец сказал:

— Сердце нуждается в разуме не менее, чем тело в пище.

Мудрец Шапур сказал:

— Когда я вижу, что процветают дела глупцов и очень плохи дела умных, я прихожу к убеждению, что судьба людей не находится ни в какой связи с их достоинствами.

Арташир сказал:

— Окружи себя тем, что достойно тебя, дабы не дать доступа тому, что тебя недостойно.

Персидский мудрец Бузурджмихр любил говорить:

— Когда тебя обуревают противоречивые мысли и ты не можешь найти правильного решения — посоветуйся со своей женой и делай противоположное тому, что она тебе скажет. Ибо действовать по совету жены — значит действовать во вред себе.

Спросили Maрдавиджа:

— Какая разница между печалью и досадой?

Он ответил:

— Когда на человека обрушивается несчастье, он сильно печалится, когда же его постигает неприятность, он только досадует.

Однажды к шаху Хосрову на улице подошел низкорослый человек и начал плакать и причитать:

— О, молю тебя, сверши правосудие, меня обижают!

Хосров отвернулся от него и ничего не ответил. Тогда один из вельмож спросил:

— Почему ты не захотел прислушаться к его жалобе?

Шах ответил:

— Низкорослых не обижают.

Тогда жалобщик взревел, как бык:

— О господин мой шах! Мой обидчик ростом ниже меня!

Услышав это, Хосров улыбнулся и приказал ему изложить свое дело.

Говорят, что когда у индийцев умирает человек, его друзья вооружаются, подходят к дому покойника и обращаются к его родным с такими словами:

— Покажите нам, кто умертвил близкого вам чело века, мы убьем его.

Им отвечают:

— Его убийца незрим, победить его нельзя.

Тогда пришедшие говорят:

— Не стоит вам так сильно горевать, если власть его настолько велика, что никто из нас не в силах с ним бороться.

Так они утешают скорбящих.

Один мудрец сказал:

— Рана от копья быстро заживает, но ранение, причиненное словом, неизлечимо.

Один мудрец сказал:

— Земные страсти подобны морской воде. Чем больше ее пьешь, тем сильнее испытываешь жажду.

Один мудрец сказал:

— Учение придает еще больше ума умному, но глупцу оно идет во вред. Точно так же солнце помогает видеть здоровым глазам и причиняет страдания глазам больным.

Один мудрец сказал:

— Не верь своему врагу, даже когда он говорит тебе приятное. Помни, что вода, нагретая огнем до кипения, часто проливается и гасит огонь.

Один мудрец сказал:

— Вино сообщает каждому, кто пьет его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина — он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью и, подобно ей, валяется в грязи.

Один мудрец сказал:

— Умные люди стремятся укрепить свой дух, глупые же заботятся лишь о том, чтобы укрепить свое тело.

Одному индийскому мудрецу задали вопрос:

— Какая страна хуже всех?

— Та, где нет ни сытости, ни спокойствия, — ответил он.

Другой мудрец сказал:

— Золотая середина — вот лучший путь в отношениях между людьми. Вот пример. Столб, стоящий на солнце, подчас хуже виден, чем стоящий в тени. Небольшая тень оттеняет лучше, чем густая.

Один индийский мудрец сказал:

— Следующие шесть вещей непостоянны по своей природе: тень тучи, дружба глупца, женская любовь, чрезмерное богатство, деспотический правитель, ложная слава.

Один мудрец сказал:

— Есть пять типов людей, бесплодно утомляющих себя и своих близких:

1. Невежда, берущийся обучать других.

2. Человек, стремящийся к ложной цели.

3. Правитель, не советующийся со своими приближенными.

4. Человек, взявшийся за непосильное для него дело.

5. Лукавый служитель, надеющийся всех обмануть.

Другой мудрец сказал:

— Хорошее вино — страж здоровья. Его можно уподобить надежной опоре, придающей прочность строению.

Один мудрец сказал:

— Следующие два человека легко могут быть изобличены во лжи: хвастливый воин, утверждающий, что он героически сражался на войне, хотя на теле его нет ни единой царапины; лицемерный святоша, который говорит, что ведет аскетический образ жизни, а у самого толстая шея и жирное тело.

Одного философа спросили:

— Кого можно считать безнадежно глупым?

Тот ответил:

— Мужчину, который женился на красивой девушке и, оставив ее, уехал в далекую страну.

Одного мудреца спросили:

— На что не следует тратить слишком много денег?

Он ответил:

— На одежду, которая предназначена для покойника.

— С чем можно сравнить женщину, у которой нет мужа? — спросили одного мудреца.

— С безводной рекой, — ответил он.

— В чем сходство между глупым и слепым? — спросили одного философа.

— Подобно тому как слепой не отличает свет от тьмы, глупец не отличает разума от глупости.

— Кого можно считать по-настоящему сильным? — спросили одного мудреца.

— Того, кто уберегает себя от сетей обжорства и разврата, — ответил он.

Один мудрец сказал:

— Воздержанность и распущенность проявляются не только в поступках, но и в словах.

Одного очень богатого человека спросили:

— Почему ты недоедаешь? Ведь у тебя всего вдоволь!

— Для того чтобы помнить о тех, кто голодает потому, что нуждается, — ответил он.

Некто начертал на дверях тюрьмы:

«Вот дом печали, где люди похоронены заживо. Здесь испытывается истинная дружба и познается мера ненависти врагов».

Мудрец сказал:

— Слабого врага рассматривай как сильного. Не спускай с него глаз и остерегайся его. Сильного друга рассматривай как слабого. Помни, что всецело положившись на его поддержку, ты можешь оказаться битым врагом, равным тебе по силе.

Мудрец сказал:

— Не следует царю торопиться с местью. Ведь он всегда, как только вздумает, сможет отомстить.

Один аскет, увидев человека, который ел мясо, сказал:

— Мясо ест мясо.[24]

Говорят, что некий аскет попросил у бога показать ему мясо без крови, дабы он мог его есть. И бог — слава его доброте! — указал ему на саранчу и сказал:

— Вот тебе мясо без крови…

Мудрец сказал:

— Человек, который, нарушив закон благочестия, совершил другое хорошее дело, не заслужил награды, так как дар не погашает долга.

Мудрец сказал:

— Обильная еда вредит телу так же, как изобилие воды вредит посеву.

Рассказывают, что когда Иосиф заключил в темницу своего брата Вениамина, их отец Иаков написал Иосифу письмо, в котором говорилось:

«Пророки не крадут и не порождают воров».[25]

Рассказывают, что бог сказал Аврааму:

— Знаешь ли ты, почему именно тебя я сделал своим другом?

Авраам ответил:

— Сообщи мне причину, о господи!

Тогда бог сказал ему:

— Из-за того, что ты избрал себе участь оскорбленного, а не обидчика.

И, таким образом, все сейчас знают, что, для того чтобы благоволение божье к ним возросло, они должны следовать примеру Авраама.

Мудрец сказал:

— Коварный человек подобен обнаженному мечу: внешний вид его привлекателен, но малейшая неосторожность в обращении с ним грозит увечьем.

Один человек наказал своему сыну:

— Раздели свое время на три части. Одну часть посвяти молитве, другую — торговле, третью — отдыху. Отдыхая, ухаживай за своим телом. Если же будешь пренебрегать отдыхом — не сможешь выполнить остальные две обязанности.

Мудрец сказал:

— Не презирай человека, если его внешность неприглядна и он ходит в скромных, черных одеяниях. Возможно, в нем заключены, сокрытые от глаз твоих, такие достоинства, о которых ты и не подозреваешь.

Некто сказал своему сыну:

— Если ты обеднеешь, не сообщай об этом даже своим друзьям, дабы они не стали относиться к тебе высокомерно. Это причинит тебе боль.

Мудрец сказал:

— Душа, в которой отсутствует мудрость, мертва. Но если обогатить ее учением — она оживает, подобно заброшенной земле, на которую пролился дождь.

Мудрец сказал:

— Снисходительное отношение к небольшим проступкам присуще каждому умному человеку.

Мудрец сказал:

— Богатство скрывает все пороки.

Мудрец сказал:

— Человек, который с самого начала ведет себя достойно, избавлен от угрызений совести.

Мудрец сказал:

— Большой порок юности — упрямство — приводит иногда в зрелые годы к большому достоинству — стойкости.

Некто сказал:

— Анализом своих поступков можно обнаружить допущенные ошибки.

Некто сказал:

— Признание заблудшего в своем безрассудстве равносильно мольбе о прощении, и она должна быть услышана. Его оправдание — в его раскаянии.

Некто сказал:

— Не надейся на вспыльчивого друга, даже если по натуре он добрый человек.

Некто сказал:

— Жадность — родная сестра глупости, которую сама предваряет.

Некто сказал:

— Не переставай трепетать перед царем, даже если ты запросто вхож к нему, и тогда возрастет его милость к тебе.

Мудрец сказал:

— Не делай своим домочадцем человека, которого чуждаются его родственники, ибо им выпало на долю больше общаться с ним, чем тебе, и они его лучше знают.

У одного спросили:

— У кого и в каком случае неизбежны огорчения?

Он ответил:

— У слабого человека, когда он на многое надеется.

Некто сказал:

— Фамильярность уменьшает уважение и наносит ущерб истинной любви.

Некто сказал:

— Когда дары принимаются с благодарностью, количество даров возрастает. Когда же оскудевает благодарность — оскудевают и дары.

Один написал другому:

«Направляю к тебе такого-то и такого-то с просьбой помочь мне в моей нужде. Не осуждай за то, что я лично не явился к тебе. Я так поступаю для того, чтобы этот человек стал посредником в принятии твоего дара и был свидетелем твоего благожелательного ко мне отношения».

Некто сказал:

— Не пренебрегай маленькими людьми — они могут помочь тебе возвыситься.

Некто сказал:

— Глупцы замечают только промахи людей и не обращают внимания на их достоинства. Они подобны мухам, которые норовят сесть только на воспаленную часть тела.

Некто сказал:

— Если ты претендуешь на вознаграждение, которое превышает твои заслуги, и тебе в нем отказано, — пеняй на себя, потому что ты запросил больше того, что тебе положено.

Некто сказал:

— Когда люди спорят потому, что стремятся к истине, то спор этот неминуемо должен прекратиться, ибо истина бывает только одна, и оба в конце концов к ней придут. Когда же спорящие стремятся не к истине, а к победе, тогда спор все более разгорается, ибо ни один не может выйти победителем в споре без того, чтобы его противник не оказался побежденным.

Правитель, который задумал сделать всех своих подданных хорошими людьми, должен прежде всего сам стать хорошим человеком. Это необходимо, дабы он не уподобился чудаку, задумавшему выпрямить кривую тень, не выпрямив того предмета, который эту тень дает.

Некто сказал:

— Человек, который хочет сделать доброе дело, должен хорошо проверить того, кому он благодетельствует, подобно тому как человек, желающий произвести посев, должен хорошенько проверить почву, избранную для посева: а не бесплодна ли она?

Некто сказал:

— При несправедливом царе государство быстро приходит в упадок, а при справедливом — стоит незыблемо, ибо несправедливый правитель все разрушает, а справедливый — созидает. Но разрушение совершается быстро, а результаты созидания видны лишь по истечении большого времени.

У мудреца спросили:

— Чем отличается страх от ужаса?

Он ответил:

— Страх бывает перед искушением, ужас — после того как поддашься ему.

Некто сказал:

— Высшая степень риторического искусства заключается в том, чтобы уметь выдавать истину за ложь, а ложь — за истину и заставлять людей делать то, чего они не хотят делать, и не делать того, к чему они стремятся. При этом надо так убедить их, чтобы они действовали с охотой, без всякого принуждения.

Некто сказал:

— Человек молчит — разум спит, человек говорит — разум бодрствует. Когда то и другое в меру — разум достоин похвалы.

Отсюда следует, что и бодрствование, и сон, и молчание, и разговор — все должно идти на пользу человеку.

Некто сказал:

— Я часто раскаивался в том, что говорил, но редко сожалел о том, что молчал.

Некто сказал:

— Пока слово не произнесено, оно — узник того, кто собирался его сказать. Когда же слово сказано, его пленником становится тот, кто произнес его.

Некто сказал:

— Избегай многословия, ибо оно подобно большому пространству, на котором лежит множество камней преткновения.

Некто сказал:

— Если бы животные, которых употребляют в пищу, умирали, подобно человеку, естественной смертью, мы никогда не питались бы жирным мясом.

Другой сказал:

— Блажен тот, кто занят исправлением собственных пороков и не тратит время на подсчеты чужих грехов.

У одного мудреца спросили:

— В чем суть божьего благословения и в чем суть его проклятия?

Мудрец ответил:

— Когда юноши по уму и благочестию уподобляются старикам — это божье благословение. Когда же старики по уму и благочестию уподобляются юношам — это божье проклятие.

Некто сказал:

— Женщине больше приличествует молиться дома, чем в молельне.[26]

Мудрец сказал, обращаясь к женщинам:

— Если бы вы знали то, что знаю я, то ваш плач был бы громче вашего смеха.

Один из отцов[27] говаривал:

— Юные отшельники в начале своей деятельности совершают хорошие поступки только ради пустой славы. Но с течением времени добродетель незаметно берет верх и побуждает их трудиться ради славы божественной.

Другой сказал:

— Когда бог — слава его милости! — увидел, что отцы церкви очень уж возгордились, он направил их к маленьким людям, которые были вполне добродетельны благодаря своему труду. Он послал к ним этих гордецов, дабы немного сбить с них спесь. Антония он послал к сапожнику, Макара — к двум простым женщинам, Пафнутия — к музыканту, а двух других отшельников — к пастуху.

Честному человеку, который вел светский образ жизни, бог сказал:

— Беги от людей, и тогда ты будешь жить по-настоящему.

Он намекал, что ему следует уйти в пустыню.

Вскоре этот человек услышал тайный голос, говоривший:

— Беги, держи на запоре свои уста — и ты будешь жить спокойно.

Это значит, что только отшельнический образ жизни дает человеку истинное спокойствие.

Молодой монах сказал старому:

— Со мной борются мои мысли, уговаривая меня: «Довольно поститься и молиться! Выйди из своей кельи, ухаживай за больными — в этом проявится твоя праведность».

Старик ему ответил:

— Можешь есть и пить, можешь не молиться, но из кельи не выходи.

Этот старик знал, что постоянное пребывание в келье убивает всякие мысли.[28]

Другой сказал:

— Тот, кто живет мирской жизнью, не замечает своих грехов из-за сутолоки повседневных дел. Если же он заживет тихой жизнью отшельника в пустыне, его душа будет созерцать бога и он очистится от грехов.

К отцу Арсению в Египет пришла из Рима христианка, очень знатная, с величественной осанкой. Она просила Арсения помянуть ее в своих молитвах, дабы избавиться от недуга. Он ей ответил:

— Я буду молиться богу, чтобы он вычеркнул из моего сердца всякую память о тебе.

Так он отвечал, чтобы отвадить от себя женщин, которые хотели его видеть.

Но эта женщина все же избавилась от своего недуга.

Отец Антоний говаривал:

— Подобно тому как погибает рыба, вынутая из воды, погибает отшельник, покинувший свою келью.

Отец Феодор и отец Лука пятьдесят лет подряд подтрунивали сами над собою, говоря, что им следовало бы переменить местожительство. Ежегодно они повторяли: «Этой зимой обязательно поменяем».

И так они все говорили и до конца жизни не покидали своей кельи.

Один отшельник говаривал, что монах любит тишину своей кельи не потому, что он презирает людей, пренебрегает ими и удалился, дабы не встречаться с ними. Он делает это из-за сладких плодов, которые приносит уединение, а именно: он не должен утруждать свои руки работой, свои глаза — лицезрением людей и свои уши — их пустыми разговорами.

Отец Агафон три года держал во рту камень, пока не достиг совершенства в искусстве молчания.

Некий старец налил отцу Сисоису чашу вина, и тот его выпил. Он налил вторично, и тот снова выпил. Когда же он налил ему в третий раз, отец Сисоис отказался пить, говоря:

— Убери чашу, отче, с глаз моих. Ты разве не знаешь, что в вине — сатана?

Этим он хотел сказать, что пьянство — мать всех пороков.

Обычно отец Арсений в ночь на воскресенье, как только заходило солнце, обращал свой взор на восток, протягивал руки к нему и молился всю ночь напролет, пока утром солнце не начинало светить ему в лицо.

Один отшельник сказал:

— Тот, кто не принимает с одинаковым радушием всех братьев,[29] не достиг еще совершенства.

Однажды философы направились в пустыню, чтобы искушать отшельников. И они сказали одному из старцев:

— Чем ваши заслуги превышают наши? Ведь мы постимся, молимся и бодрствуем больше вашего, живем в воздержании, соблюдаем чистоту и приобщаемся к светочу учения.

Он им ответил:

— Мы не только бережем свой ум от того, чтобы он упражнялся в пустых и беспредметных рассуждениях, но все свои помыслы устремляем на дела, угодные богу.

188. ЗАГОВОРИЛ…

Отец Макарий Великий дошел до такой степени смирения, что все братья разговаривали с ним как со святым, а он не удостаивал их ответом. Тогда один из братьев сказал ему в запальчивости:

— Если бы ты превратился в погонщика верблюдов, ворующего натр,[30] — и тогда святые братья не осмелились бы тебя тронуть!

Услышав это, отец Макарий улыбнулся и заговорил.

Отец Кирнен говаривал:

— Монах, проживающий в одном монастыре с юношей, не должен покидать своей кельи ни на минуту, если он силен духом. И юноша не должен к нему являться без особой необходимости. Дело в том, что юноши своими женственными лицами вызывают страсть, а их дерзость причиняет огорчения.

Отец Пахом, когда его одолела страсть к женщине, бросился нагой перед пещерой гиены и, взяв в руки ползучего гада, прижал его к своим бедрам, дабы тот укусил его и лишил жизни.

Чтобы не видеть женщин, он ни разу не был ни в городе, ни в деревне, пребывая постоянно в монастыре.

Однажды отец Авраам сказал отцу Сисоису:

— Отец! Ты уже стар, пойдем и хотя бы немного поживем среди людей.

И ответил ему старец:

— Пойдем лишь туда, где нет женщин.

Так он ответил ему не потому, что боялся за себя, а для того чтобы предупредить возможность нравственного падения своих учеников.

Отец Аммон говаривал:

— Случается, что человек целый век живет в своей келье, но не понимает, сколь жизненно необходимо для монаха постоянное пребывание в ней.

Отец Агафон говаривал:

— Вспыльчивый человек не будет пользоваться благосклонностью окружающих, даже если он воскресит мертвого.

Отец Моисей из Патр,[31] когда его одолели страсти, отправился к отцу Исидору. Тот же поднялся с ним на крышу и показал ему на западе полчища неистовствующих дьяволов, а на востоке — ангелов, которые всё более ослабевали. Это зрелище придало новые силы отцу Моисею, и он вернулся в свою келью.

Семь лет боролась, пребывая на крыше, монахиня Сарра с искушавшим ее дьяволом страсти, пока не одолела его.

Потом она говорила:

— Когда мне очень хотелось спуститься с крыши вниз по лестнице, перед моим мысленным взором вставал образ смерти, которая должна была настигнуть меня до того, как я спущусь по лестнице на землю.

Об этой же Сарре рассказывают следующее:

Два года жила она на чердаке монастыря, стоявшего у самой реки, и ни разу не взглянула на реку.

Два монаха, вернувшиеся к мирской жизни и взявшие себе жен, впоследствии раскаялись и возвратились в монастырь. Когда кончился срок их покаяния и они вышли из своих келий, где пребывали в одиночестве, все увидели, что лицо одного угрюмо, мрачно, изменилось до неузнаваемости, а лицо другого сияет и светится радостью. Но святые отцы решили, что мера их покаяния одинакова. Они рассуждали так: «Один размышлял о геенне огненной и своих грехах, а другой — о безбрежном божьем милосердии».

Один из братьев спросил отца Сисоиса:

— Что ты скажешь, святой отец, по поводу моего падения?

Старец ему ответил:

— Вставай!

Сказал ему брат:

— Много раз я падал и вставал.[32] Доколе же я буду падать и вставать?

— Пока тебя не настигнет смерть — то ли во время падения, то ли во время раскаяния, — ответил ему старец.

Один из братьев вернулся к мирской жизни и женился. Когда об этом услышал его наставник, он помолился богу и попросил его:

— О господи! Не допусти, чтобы раб твой осквернил себя грязью мирской жизни!

И когда брат этот взошел на ложе новобрачной, он отдал богу душу и не согрешил.

Один отшельник достиг такой святости, что спокойно жил среди зверей, и они его не трогали, кормил их детенышей, и звери не причиняли ему зла. Когда его увидел один из отцов монастыря, он сказал:

— Если ты хочешь достичь еще большего совершенства — иди в монастырь и попробуй ужиться со святыми братьями…

Этим он намекал, что жить с монахами труднее, чем с дикими зверьми.

Отец Фома говаривал:

— Низменные страсти — медная стена между богом и человеком.

Отец Фома и его братья, когда к ним пришла родная мать, дабы их повидать, не разрешили ей войти в свои кельи и даже не разговаривали с ней. Они действовали так, ибо соблюдали божий завет, гласящий: «Тот, кто любит отца своего или мать свою больше меня — не достоин меня».[33]

Отец Аммон-девственник пришел однажды к отцу Антонию и сказал ему:

— Я знаю, что мой аскетизм превышает твой. По чему же твое имя славится на свете больше моего?

Отец Антоний ответил ему:

— Потому что я люблю бога сильнее, чем ты.

Отец Арсений ежегодно по одному разу пробовал все фрукты, для того чтобы иметь повод произносить соответствующее благословение.

Отец Эвагри, в противоположность ему, вообще не ел фруктов и никакой зелени.

Отец Фома говаривал:

— Подобно тому как змеи и скорпионы, помещенные на долгое время в сосуд, в конце концов погибают, так и дурные мысли, тревожащие сердце отшельника, погибают и исчезают, если он не дает им осуществиться.

Отец Иаков говаривал:

— Если человек поучает своего ближнего без всякой просьбы с его стороны, это равносильно тому, что он обличает его в невежестве.

Отца Сисоиса спросил один из братьев:

— Почему ты не достиг такой степени святости, как Антоний?

Ответил ему старец:

— Будь у меня хоть одна мысль из тех, какие осеняют отца Антония, я был бы подобен огненному столпу.[34]

У одного старца спросил один из братьев:

— Когда я нахожусь в пустынном месте и наступает время молитвы, должен ли я вернуться в монастырь?

Ответил ему старец:

— Нет, брат мой. Разве тот, кто находится в богатстве, должен вернуться к бедности?

Он намекал на то, что в пустынном месте все помыслы человека далеки от мирских дел и устремлены к богу.

Рассказывают о святом Аммоне-девственнике:

Когда родители заставили его жениться, то в ночь свадьбы, прибыв со своей невестой на пиршество, Аммон вынул из-за пазухи книгу апостола Павла и увещевал девушку. Он обучал ее словами апостола о девственности. Он говорил:

— Лучше мужчине не приближаться к женщине. Я хочу, чтобы все люди жили в чистоте, как я.

И еще он сказал:

— Женщина, которая не выходит замуж, пребывает в думах о боге, дабы стать святой телом и духом.

Подобными словами он уговаривал невесту, и они сделали свое тело храмом святого духа.

Один из старцев говаривал:

— Если ты видишь молодого человека, который своими помыслами устремлен к небесам, хватай его за ногу и тяни на землю.

Один из отшельников до такой степени иссушил свое тело постом и ночными бдениями, что сквозь его ребра просвечивало солнце.

— Кто глава вашего племени? — спросили одного почтенного человека.

— Злосчастная судьба внушила моим соплеменникам мысль сделать меня своим главою, — ответил он.

Один мудрец сказал:

— Членов семьи можно уподобить моли, пожирающей имущество человека.

— Почему в твоих владениях всегда царит спокойствие? — спросили одного правителя.

Он ответил:

— В то время, когда я витаю в облаках, мои помощники находятся на земле, а когда они витают в облаках, я нахожусь на земле. Когда я гневаюсь, они меня успокаивают, а когда они сердятся, я их умиротворяю.

Спросили одного из мудрецов:

— До какой степени ты развил свой ум?

— До такой степени, что я теперь никому не верю и ни на кого не надеюсь, — ответил мудрец.

Некий правитель, в дни своего детства обучаясь грамоте, допустил ошибку в одном слове. Когда его наставник сделал ему строгое внушение, мальчик сказал:

— Что тебе надо от меня? Ведь даже лучшие кони спотыкаются…

На это учитель ответил:

— Да, это так, но их бьют плеткой, и тогда они стараются больше не спотыкаться.

— Но иногда они копытом проламывают нос тому, кто бьет их, — возразил мальчик.

Правитель сказал одному из своих мудрецов:

— Трех вещей жаждет душа моя. Первое мое желание — чтобы никто не совершал такого проступка, который бы я не в силах был простить. Второе желание — чтобы никогда не случилось так, что я не смогу удовлетворить просьбу того, кто ко мне обратится в нужде. Третье мое желание — чтобы никто долголетием не мог сравняться со мною.

Услышав это, мудрец улыбнулся, а правитель спросил его:

— Почему ты смеешься?

— Как мне не смеяться, — сказал мудрец, — если ты пожелал для себя то, что свойственно одному лишь богу!

Правитель ему ответил:

— Пусть будут мои слова тайной, схорони их у себя, не разглашай, ибо знаю я, что всякий, кто услышит их, будет надо мной смеяться.

Один из правителей наказал своему сыну:

— Укрепляй свое государство справедливостью, ибо она, и только она, сделает его несокрушимой крепостью.

Один из мудрецов сказал:

— Есть четверо, которым человек служит, не стыдясь. Это правитель, которому он повинуется, ребенок, за которым он ухаживает, дорога, за исправностью которой он следит, и животное, которое он кормит.

Один мудрец сказал:

— Правители, поглощенные собиранием золота, думают, должно быть, что будут жить вечно. Правители, раздающие свое имущество, полагают, вероятно, что завтра умрут. Они ничего не жалеют, лишь бы удержаться у власти.

Другой мудрец сказал:

— Оберегайте ваших жен от увлечения музыкой и пением, ибо эти увлечения разрушают скромность и рождают страсти, приводят к невоздержанности и опьяняют сильнее вина.

Другой мудрец сказал:

— Греки самые умелые из людей, а персы — самые умные.

Один из правителей не позволял никому целовать свою руку. Он говаривал:

— Поцелуй руки для друга унизителен, а поцелуй недруга — лишь проявление лести.

Султан, к которому обратился некий отшельник с просьбой сделать его правителем одной местности, сказал ему:

— Если отшельнический образ жизни, который ты ведешь, угоден богу, нам не следует отменять его, назначая тебя правителем местности, чего ты добиваешься, дабы не возбуждать в тебе греховных искушений. Если же твой образ жизни — одно притворство, то не следует вознаграждать лицемерие. И тот ушел ни с чем.

Один из мудрецов сказал:

— Обладание возможностью удовлетворить свою страсть гасит ее подобно тому, как вода гасит огонь.

Один из знатных устроил заговор против правителя. Узнав об этом, правитель задумал казнить его. Но предварительно он решил посоветоваться с мудрецом, а уж потом свершить задуманное. Он позвал мудреца и спросил его мнение. Мудрец ответил:

— Нет у тебя иного выхода, как стереть его с лица земли. В противном случае не удержать тебе власть.

Услышав это, правитель сильно разгневался и сказал мудрецу:

— Ты советуешь мне убить человека, который был для меня правой рукой и на которого я опирался!

И он, ударив мудреца, поспешно выпроводил его вон.

Спустя некоторое время этот правитель, будучи в сильном гневе, приказал отсечь голову тому, кто хотел против него восстать. Затем он позвал к себе мудреца и сказал ему:

— Помнишь ли ты тот день, когда я с тобой советовался?

— Как мог я забыть этот день, — ответил мудрец, — ведь я испытал тогда страх смерти из-за того, что разгневал тебя.

На это ему правитель возразил:

— Твой совет был правильным. И, выслушав его, я твердо решил следовать ему. Но я боялся, что мой замысел станет известным изменнику и он ускользнет из моих рук, если я не сохраню мое намерение в тайне.

Некто преподнес правителю пару сандалий.

— Эти сандалии носил сам пророк Мухаммед, — сказал он. — Прими сей драгоценный дар.

Правитель приказал щедро наградить владельца сандалий, чем очень удивил своих приближенных. Все они хорошо понимали, что это вовсе не сандалии пророка.

Когда человек удалился, правитель сказал:

— И я отлично знаю, что эти сандалии никогда не принадлежали пророку. Человек этот либо получил их в наследство, либо получил их в дар, либо купил на рынке. Но я опасался, что, если откажусь от сандалий и не вознагражу его, разнесется слух, что мне принесли сандалии пророка, а я им нисколько не обрадовался.

У халифа Харуна ар-Рашида[35] было два сына. Один, по имени Амин, был сыном его жены, а другой, по имени Мамун, был сыном его служанки. Халиф хотел, чтобы после его смерти власть перешла к сыну служанки, но жена его этому противилась. Однажды Харун ар-Рашид сказал ей:

— Давай испытаем разум обоих — кто окажется умнее, тот и будет править.

И они послали доверенных людей к одному и другому и поручили им задать сыновьям, каждому в отдельности, один и тот же вопрос:

— Почему бы тебе не взять власть в свои руки?

Услышав эти слова, сын жены Харуна обещал доверенному царя высокий пост и должность главного советника. Но когда этот же вопрос был задан сыну служанки, тот схватил стоявшую рядом чернильницу и, ударив доверенного по голове, воскликнул:

— О, глупец! Ты говоришь о смерти халифа, да еще требуешь награды! Да я скорее согласился бы, чтобы все мы погибли, а наш халиф остался здравствовать, ибо таких людей, как мы, много, но где взять другого такого халифа, как наш?

Узнав об этом, жена халифа согласилась, что сын служанки, а не ее сын должен управлять халифатом.

Некий правитель возненавидел одного из своих воинов. И он спросил у царедворца:

— Нет ли у тебя человека, который мог бы убить такого-то воина?

— Я сам убью его хоть сейчас же, — ответил царедворец.

Но правитель ему ответил:

— Нет, это мне не подходит. Ведь я хочу, после того как убийство будет совершено, привлечь убийцу к ответственности и осудить его на смертную казнь, как того требует закон.

У одного из сыновей царя умерла служанка. И он так горевал, что даже по ночам ходил на ее могилу и плакал. Когда узнал об этом царь, он написал сыну:

«Как ты можешь надеяться, что я дам тебе власть над народом, если ты так горюешь, потеряв какую-то служанку».

На это царевич ответил:

— Я горюю не о потере денег, которые я заплатил за эту служанку, а о потере хорошего человека.

Некий правитель сказал:

— Не следует слишком прославлять тех, кто правил до нас. Тем самым мы умаляем свои собственные достоинства.

Некий правитель, когда пришла пора умирать, распорядился, чтобы после старшего сына престол наследовал младший. Услышав об этом, старший сын сказал отцу:

— Да исполнится твоя воля, о владыка! Но прошу тебя, распорядись, чтобы вначале правил мой младший брат, а затем уж править буду я. Тогда престол достанется моему сыну, и не будет нарушен законный порядок.

Некий правитель сказал своему мудрецу:

— Мы, правители, несравненно практичнее тебя, но ты обладаешь большими знаниями, чем мы. Поэтому никогда не вздумай учить нас в присутствии людей; никогда не говори при посторонних о том, о чем тебя не спрашивают; отвечая на вопросы, не отклоняйся в сторону от заданной темы; обучай нас только тому, что необходимо для управления государством; никогда не удивляйся, когда услышишь речь правителя, — такое удивление оскорбительно для нас и может создать впечатление, что ты пренебрегаешь нами. Если ты будешь действовать так, как тебе сказано, положение твое при дворе упрочится, и ты будешь наделен всеми жизненными благами.

Однажды рано утром правитель вызвал к себе одного из своих сыновей. Когда тот вошел, он заметил, что мальчик что-то торопливо проглотил.

— Ты ешь до утренней молитвы? — удивился правитель.

Мальчик не признался.

Тогда правитель спросил его воспитателя, и тот подтвердил, что он действительно ел. Каждое утро царевич требует еду и ест до утренней молитвы.

Рассердился правитель и приказал подпилить сыну зубы.

Когда заработал напильник и укоротил верхний ряд зубов, царевич заплакал от боли и взмолился:

— Оставь, отец, хотя бы нижние зубы на тот случай, если ты рассердишься на меня вторично!

Правитель рассмеялся и велел отпустить царевича.

Один правитель всякий раз, как накрывали на стол, говаривал:

— Как велика твоя милость, аллах! Ты даешь нам гораздо больше наших потребностей.

Один мудрец говаривал:

— Мелкие торговцы — беспечны, ремесленники — трудолюбивы, купцы — скупы, а писцы управляют всеми.

Один из сыновей султана сказал своему слуге:

— Иди и купи мне на базаре самых лучших фиников за ползузы.[36]

Услышав это, отец его сказал:

— Сейчас, когда ты понял, что зуза имеет половину, ты должен понять, что не достоин того, чтобы властвовать.

Некий правитель сказал:

— О, если бы люди знали, как мне приятно прощать провинившихся, то, вероятно, в моем государстве не было бы ни одного человека, который не совершил бы какого-нибудь проступка.

У сына правителя был слуга-подросток, и оба они посещали одну медресе.[37] Внезапно слуга заболел и умер. Узнав об этом, правитель сказал своему сыну:

— Мне жалко твоего слугу, он умер таким молодым.

— Да, он умер, но зато избавился от мук учения, — ответил сын.

Один из византийских царей написал письмо арабскому правителю, в котором содержалась страшная угроза. В ответ на нее султан написал:

«Исчерпывающий ответ на твое послание может быть только зримым, изложить его на бумаге невозможно. Поэтому мы сами явимся к тебе для встречи».[38]

Некоего правителя развеселил такой случай.

Однажды ему подали блюдо, которое он очень любил. Он начал есть и нашел там муху. Выбросив ее и еще немного отведав кушанья, он обнаружил вторую муху, затем третью… Кончив есть, он сказал:

— Прошу и назавтра приготовить мне такое же блюдо. Только желательно несколько уменьшить количество мух.

Один мудрец сказал:

— Прощая вину, испытываешь значительно больше удовольствия, чем мстя за нее. Когда прощаешь, тебе сопутствует слава, а когда мстишь — твоим уделом бывают сожаление и угрызение совести.

Другой мудрец поучал:

— Не веди себя слишком фамильярно ни с тем, кто выше тебя, ни с тем, кто ниже тебя. Стоящий выше может разгневаться, а стоящий ниже — совершить опрометчивый поступок, возомнив себя равным тебе.

После смерти султана некто спросил у его младшего сына:

— Кому из своих приближенных приказал султан заботиться о тебе?

— Султан приказал мне заботиться о них, — ответил сын султана.

Один из правителей так наставлял учителя своих детей:

— Будь прежде всего требователен к самому себе, а уж затем к моим детям, ибо к тебе устремлены их взоры. Выучи их святому писанию, расскажи им о пророках и правителях. Но не угрожай им моим гневом. Убедившись, что ты ничего не можешь с ними поделать, они начнут высмеивать тебя. Не заставляй их чрезмерно учиться, дабы они не возненавидели учение. Но и не пренебрегай своими обязанностями, дабы они не привыкли к безделью.

Некий мудрец сказал:

— В двух случаях особенно страдает самолюбие: когда ты просишь для самого себя и когда ты вынужден говорить с глупцами.

Юный правитель долго увещевал своих воинов, но они не прислушивались к его словам. Тогда, разгневавшись, он сказал:

— Вам, видно, нужен такой правитель, который бы действовал, а не говорил. Побои, видимо, более доходчивы, чем слова.

У одного мудреца спросили:

— Где предел твоего милосердия?

Он ответил:

— Как бы я ни был разгневан на человека, я всегда оставляю в своем сердце место для примирения с ним.

Один мудрец сказал:

— Тот, кто убивает пророка, отнюдь не больший грешник, чем тот, кого убивает пророк.

Он хотел этим сказать, что человек, убивший пророка, сразу совершил тяжкий грех, но человек, убитый пророком, грешил не менее — иначе он не был бы убит пророком.

Один из правителей сказал:

— Не достоин подарка тот, кто не снисходит, чтобы его попросить.

Присутствовавший при этом мудрец ответил ему:

— Тот, кто просит и берет, — больше теряет, чем получает. Истинная добродетель заключается в том, чтобы давать до того, как тебя попросят.

Один мудрец обратился к жене султана с просьбой:

— Похлопочи за меня перед мужем о моем деле!

Она ему ответила:

— Вместо того чтобы просить меня о том, чтобы я ходатайствовала за тебя перед султаном, обратись к нему лично, и он выполнит твою просьбу.

Мудрец ей возразил:

— Нет, моя повелительница. Когда верхние ветки усыпаны фруктами, то, для того чтобы достать их и съесть, надо взяться за дерево у корня и потрясти его.

Этим он намекал на то, что, хотя мужчина и главенствует над женщиной, лучше все же действовать через нее.

Один ученый сказал:

— В моих знаниях есть пробелы, потому что я стеснялся задавать вопросы людям, стоявшим ниже меня. Поэтому я хочу, чтобы мои ученики не считали для себя зазорным обращаться по всем неясным вопросам и к тем, кто стоит ниже их. Тогда их знания будут более полными и совершенными.

Некто рассказал про своего учителя, что однажды тому было задано более пятидесяти вопросов, на которые он без малейшего смущения отказался ответить, ссылаясь на незнание. «Не знаю», — говорил он, даже когда знал, но в чем-то сомневался. У него было обыкновение отвечать только на те вопросы, в которых он безукоризненно разбирался.

Один ученый говорил:

— Я знаю немного, но то, что знаю, — знаю в совершенстве.

Ученый человек присутствовал за пиршественным столом среди гостей, упивавшихся медом и молоком. И он сказал слугам:

— Принесите мне такой напиток, за который человек готов душу отдать, если этот напиток отсутствует, но который мы небрежно проливаем, если его имеется вдоволь.

Он намекал на воду.

Некий книжник так выразился о человеке, к которому относился с пренебрежением:

— Его отец имел обыкновение скрывать в своей одежде всех принадлежащих ему животных.

Он намекал на вшей.

Один книжник говаривал:

— Лучшая похвала — это та, что исходит от человека, которому ты ничего хорошего не сделал. И самое тяжкое оскорбление — это то, что исходит от человека, которому ты не сделал ничего плохого.

Один ученый сказал:

— Человек находится в добром здравии до тех пор, пока у него целы все зубы. Когда зубы начинают портиться — это значит, что человек заболел.

Один ученый сказал:

— Я считаю себя недостойным человеком, но хотел бы, чтобы бог считал меня хорошим, а люди — не очень хорошим и не очень плохим. Лучше всего золотая середина, ибо люди высокого положения терзаемы большими заботами, а люди низкого положения чахнут от голода.

Другой ученый сказал:

— Три категории людей получают взаимную выгоду: тот, кто обучает (он получает плату), тот, кто учится (он получает знания), тот, кто присутствует при этом (он вспоминает). Но тот, кто хочет обучать, только притворяясь знающим, никому не приносит пользы.

Один ученый сказал:

— Тот, кто изобретает нечто, в чем сейчас не нуждаются, извлечет пользу со временем, когда в этом изобретении появится необходимость.

Один мудрец сказал:

— Хорошая женщина подобна вороне с белыми лапами.

Этим он хотел подчеркнуть, что таких женщин не существует на свете.

Одного ученого спросили:

— Кого можно считать бестолковым?

— Того, кто не умеет толком ни поругать, ни похвалить, — ответил он.

Другой ученый сказал:

— Не критикуй никого за его глупость, ибо если ты так сделаешь, он, получив от тебя пользу как от друга, возненавидит тебя как врага.

Ученого спросили:

— Кого можно считать по-настоящему умным человеком? Не того ли, о котором говорят: «Посылая куда-либо умного человека, можешь не давать ему указаний»?

— Умен тот, кто умеет выслушать и исполнить, — ответил ученый.

Один учитель делал вид, будто он узнаёт что-то новое из ответа своего ученика. Тогда его спросили:

— Разве люди, подобные ему, могут тебя чему-нибудь научить?

Он ответил:

— Разумеется, я знаю этот вопрос лучше, чем он. Но я хочу, чтобы он испытал удовольствие обучать других, дабы возбудить в нем желание лучше учиться.

Один ученый сказал:

— Комментарии на полях книги подобны серьгам в ушах молодой женщины.[39]

Один сказал:

— Пусть мысли, заключенные в книгах, будут твоим основным капиталом, а мысли, которые возникнут у тебя самого, — процентами на него.

Некто записывал лекцию на грифельной доске. Она вся оказалась заполненной до того, как окончилась лекция. Тогда он стер верхнюю часть доски и продолжал свою запись. Когда его спросили, зачем он так сделал, он сказал:

— Я так сделал, чтобы иметь полный текст. Начало я записал и запомнил. Теперь мне нужно записать и запомнить конец.

Другой сказал:

— Есть четыре категории людей, которым благоразумно служить:

людям, от которых можно получить вознаграждение;

людям, от которых можно получить знания;

людям, от которых можно получить благословение и которые помолятся за тебя;

людям, которые в состоянии причинить тебе ущерб.

Некий отшельник находился в мечети вместе с правителем данной местности. И сказал ему правитель:

— Попроси у меня то, в чем ты нуждаешься, — и ты не получишь отказа.

— В божьем доме просить следует только у бога, — ответил отшельник.

Один отшельник сказал:

— Погаси огонь своего гнева, вспомнив об огне геенны.

Отшельник угрожал грешникам тяжкими карами. Тогда сказали ему грешники:

— Бог милостив и любвеобилен. Зачем ты нас пугаешь?

— Он милостив и любвеобилен только к праведным людям, — ответил отшельник.

Другой отшельник сказал:

— То, что наш мир является миром скорби и бесчестия, можно заключить хотя бы, из того, что нет на земле ни одного человека, который не стремился бы получить больше, чем заслужил.

Один отшельник сказал:

— Все земные страсти бесплодны. Те, которые были пережиты, — подобны снам, те же, которые нас ожидают, — закончатся для тех, кто еще надеется, разочарованием.

Один отшельник сказал:

— В одинаковой мере движут мир и те, которые служат богу, и те, которые богу не служат.

Одного аскета спросили:

— Сделал ли ты в течение своей жизни что-нибудь такое, чем был бы доволен?

Тот ответил:

— Не знаю. Не берусь утверждать, что сделал. Но одно я знаю твердо: что бы я ни делал, я всегда опасался разгневать бога, опасался, что он отвернется от меня.

Увидев человека, раздававшего милостыню в присутствии посторонних, отшельник заметил:

— Если ты копишь состояние, делай это тайком, дабы люди не разграбили его.

Один отшельник наставлял царя следующими словами:

— Хорошенько усвой, что, если бы сокровища, находящиеся сейчас в твоем хранилище, оставались в руках твоих предшественников, они никогда бы не дошли до тебя. Следовательно, и ты должен приобретать все, чего у тебя нет, заранее примирившись с мыслью, что твоя собственность не останется твоей навеки.

Царь сказал отшельнику:

— Проси у меня все, что тебе нужно, — и ты это получишь.

На это последовал ответ:

— Одно сознание того, что ты готов мне прийти на помощь по первой моей просьбе, что ты откроешь свою дверь, когда я постучусь в нее, — составляет половину твоего дара.

Один отшельник сказал:

— Смерть — это святая пасха, всеобщий праздник земного мира.[40]

Одного отшельника спросили:

— Почему ты с такой легкостью отказался от всех благ земной жизни?

Отшельник ответил:

— Я знаю, что смерть насилую отняла бы у меня все блага жизни, поэтому предпочел отказаться от них добровольно.

Отшельник услышал, как какой-то бедняк-горемыка воскликнул:

— Есть ли на свете человек, который бы так презирал наш суетный и преходящий мир, что сподобился бы жизни вечной?

На это отшельник ему ответил:

— Такие праведники имеются только на небе. На всей земле вряд ли ты найдешь даже нескольких. Скорее всего не найдешь ни одного.

У одного отшельника спросили:

— Какими будут люди в день воскресения из мертвых?

Он ответил:

— Раскаявшиеся уподобятся овце, отбившейся от стада, но потом вернувшейся на пастбище. Упорствующие же в своих заблуждениях уподобятся овце, которую укусила бешеная собака. В такую овцу вселился сатана, и ее нужно заковать в цепи, дабы она не заразила других.

Увидев правителя, окруженного сильной стражей, отшельник сказал:

— Видно, немало зла сделал он людям. Если бы он не творил зла, то не боялся бы людей и не нуждался бы в страже.

У одного отшельника спросили:

— Как у тебя хватает терпения пребывать в одиночестве в этом заброшенном уголке земли?

Он ответил:

— Я не нахожусь в одиночестве. У меня есть собеседник — владыка вселенной. Когда я хочу, чтобы он говорил со мною, — я читаю святое писание, а когда я хочу сам говорить с ним — я молюсь.

Другой отшельник сказал:

— Люди должны страшиться бога, ибо он могущественнее их, и должны всегда быть настороже, ибо он постоянно наблюдает за ними, оценивая их поступки.

Другой отшельник сказал:

— Берегись, как бы с тобой не случилось то, что случилось с тем, кто угнетал тебя.

Некий правитель сказал отшельнику:

— Уж слишком строг ты в своем воздержании.

Отшельник ответил:

— Ты, пожалуй, более строг в своем воздержании и аскетизме, чем я. Ведь я отказался лишь от этого мира, который преходящ. И ты лишишься его, когда умрешь. Но ты отрекся также от мира вечного, ты презрел его. Поэтому можно сказать, что ты являешься аскетом по отношению к обоим мирам, в то время как я являюсь аскетом только на этом свете.

Один отшельник сказал:

— Тот, кто стремится накопить больше того, что ему нужно самому, копит для других.

Одного старика упрекали в том, что он слишком щедро раздает милостыню. Он ответил:

— Как вы не можете понять, что человек, переезжающий в другое жилище, должен полностью очистить старое жилье!

Некий правитель упрекнул аскета:

— Почему ты не поклоняешься мне, как это надлежит делать всем моим слугам?

Аскет ему ответил:

— Пойми ты, что не я твой слуга, а ты слуга моих слуг. Я обрел господство над всеми мирскими желаниями, и они мне подчиняются. Ты же — раб мирских желаний, они победили тебя, властвуют над тобой, и ты их слуга.

Богач спросил у отшельника:

— Почему на твоем лице всегда радостное выражение, как будто ты ведешь жизнь, полную удовольствий?

Аскет ответил:

— Так и должно быть. Мне подобает радоваться и ликовать, а тебе — стонать и плакать. Ведь для тебя с окончанием жизни кончаются дни наслаждений, для меня же с окончанием жизни кончаются земные страдания.

Некоего аскета спросили:

— Кто это, кого именуют всеблагим?

Аскет ответил:

— Всеблагий — это тот, против которого ты ежеминутно грешишь и кто обещал простить тебя, если ты раскаешься в своих дурных деяниях.

Другой сказал:

— Согрешив против господина, дающего тебе пропитание, не рассчитывай остаться безнаказанным.

Другой сказал:

— Какое может быть сравнение между теми, от которых сей мир убегает и кому его вожделенные блага не даются в руки, хотя эти люди из кожи лезут вон, чтобы овладеть ими, — и теми, кто пребывает в вечном блаженстве, хотя они убегают от мира сего?!

Другой сказал:

— Гораздо лучше для человека если его господин[41] взыщет с него за то, что он не сделал чего-то, чем спросит у него: «Почему ты это сделал?»

Это значит, что лучше не совершать ни добродетельных, ни дурных поступков, чем грешить.

У одного спросили:

— Что такое земная жизнь?

Он ответил:

— Посмешище для того, кто ее испытал.

У одного спросили:

— Кто по-настоящему умен?

Он ответил:

— Тот, кто не радуется жизненным благам.

Другой, ступив на могилу разбойника, сказал:

— Ну и герой! Сколько душ ты загубил, пока наконец не успокоился в могиле! Я бы на твоем месте и в гробу не нашел покоя.

У одного спросили:

— Чему можно уподобить сей мир?

Он ответил:

— Сей мир презреннее всего, с чем можно было бы его сравнить, ибо все, что находится вне земного мира, превосходит его.

Один отшельник сказал, обращаясь к сынам человеческим и поучая их:

— Мы учим вас не тому, чего вы не знаете, а лишь напоминаем вам о том, что вы знаете.

К одному из отшельников ночью пробрался вор. Не найдя у него ничего ценного, вор спросил:

— Где же все твое имущество?

Отшельник ответил:

— Я все припрятал в верхнем доме.

Он говорил о небе.

У одного отшельника спросили:

— Почему ты не порицаешь в людях их недостатки?

— Потому, что я сам не лишен их, — ответил он.

Один из властителей спросил у отшельника:

— Почему ты никогда не приходишь к нам?

Он ответил:

— Потому, что ты не обладаешь тем, что я хотел бы приобрести, а у меня, я полагаю, нет ничего такого, на что ты мог бы позариться.

Другой отшельник сказал:

— Подумайте о том, есть ли выгода от богатства для того, кто им обладает. Оно заставляет бояться властелина, быть осторожным и опасаться разбойников, вызывает зависть у друзей и ненависть у родного сына, который надеется наследовать тебе после смерти.

Другой сказал:

— Члены человеческого тела — это орудие в руках бога, при помощи которого он карает человека. Причиняя боль одному члену, он заставляет страдать все тело.

Другой сказал:

— Пусть твой страх перед богом будет так велик, как будто ты не сделал ничего хорошего в жизни; и вместе с тем пусть твоя надежда на бога будет так велика, как будто ты за всю жизнь не совершил ни одного дурного поступка.

Другой сказал:

— Наставники — врачи народа, а страсти — его болезни. Но когда врач не в состоянии излечить самого себя, глупо, если он пытается лечить других.

К одному отшельнику пришли люди. И когда они не обнаружили у него даже рогожи, на которую можно было бы присесть, то очень удивились.

Он же им ответил:

— Если бы мы собирались здесь остаться, то я разостлал бы лучшие ковры.[42]

Другой сказал:

— Рай был первой обителью человека, и, с той поры как нас изгнали из рая, мы стремимся туда вернуться.

Это значит, что мы стремимся вернуться к месту, где родились, и не хотим оставаться в чужом краю.

Другой говаривал:

— Не достоин особой похвалы тот, кто отрицает сей мир. Ибо если человек в течение своей короткой жизни не согласится добровольно отречься от него, впоследствии он придет к этому, независимо от своей воли.

Один отшельник написал своему другу отшельнику письмо, в котором попросил объяснить ему, чему можно уподобить сей мир и мир грядущий. Тот ему ответил:

«Сей мир подобен сну, а мир грядущий подобен бодрствованию. В снах, как известно, мы имеем дело с кратковременными явлениями, которые трудно уловимы из-за своей иллюзорности. И когда мы просыпаемся, то сразу убеждаемся, что все нами пережитое было призрачным».

У одного отшельника спросили:

— Почему ты постоянно опираешься на посох? Ты ведь не болен и не стар!

Он ответил:

— Этим я хочу подчеркнуть, что я — в пути и выжидаю удобное время для перехода. А посох — необходимая принадлежность каждого, кто отправляется в дорогу.

Другой отшельник сказал:

— Если ты хочешь убедиться в ничтожности всех мирских приобретений, посмотри, у кого они водятся.

Он имел в виду людей ничтожных, ибо люди возвышенные и добродетельные лишены их.

Другой отшельник говаривал:

— Человеку следует сделать запасы для мира сего на то время, пока он будет в нем находиться, и для мира грядущего тоже на то время, пока он будет в нем пребывать.

Другой отшельник, прогуливаясь, увидел человека, стоявшего на кладбище возле памятника. И он сказал ему:

— О человече! Подумай, и ты убедишься, что стоишь между двумя удивительными сокровищницами. В одной хранятся сыны человеческие, а в другой — их страсти.

Отшельника, поселившегося на кладбище, как-то спросили:

— Что ты здесь делаешь?

— Я изучаю останки мертвецов, — ответил отшельник. — Хочу найти хоть какое-нибудь отличие в строении тела правителей и их рабов, но безуспешно. Они не отличаются друг от друга, они совершенно одинаковы.

Царь обратился к отшельнику:

— Попроси у меня все, что хочешь, и я дам тебе это.

Отшельник сказал:

— Хочу бессмертной жизни, вечной молодости, неиссякаемого богатства, радости, которую не омрачает горе.

Царь ответил:

— Над такими вещами я не властен.

— Тогда оставь меня в покое, и я буду просить у того, кто в состоянии мне это дать, — сказал отшельник.

Он имел в виду просить у бога все эти блага в загробной жизни.

Другой отшельник говаривал:

— Если бы бог сказал, что он накажет только одного человека, я бы очень огорчился, если бы не был этим человеком. Ибо если бы бог сказал, что он помилует лишь одного человека, я бы ни на мгновение не переставал надеяться, что этим единственным человеком буду я. А милосердие его по отношению к тем, кого он строго судит, превышает его гнев.

Другой отшельник говаривал:

— То, что ты не хочешь иметь завтра, отбрось сегодня, а то, что хочешь иметь завтра, приобретай сегодня.

Другой отшельник сказал богачам:

— Клянусь именем бога, что когда вы покинете сей мир, то ни к чему так не будете стремиться, как к тому, чтобы вернуться в него снова и творить добро, дабы удостоиться блаженства вечного и спасти себя от наказания. Так совершайте же благие дела сейчас, пока вы пребываете в мире сем, до того как вы покинете его и уже никогда не сможете вернуться снова.

Другой отшельник сказал:

— Сорок лет подряд я прошу бога об одном и том же, но он не выполнил мою просьбу.

Его спросили:

— В чем же заключается просьба, с которой ты обращаешься к богу и которую он не выполнил?

Он ответил:

— Я прошу только об одном — не думать о бесполезных для меня вещах.

Другой отшельник говаривал:

— Величайшее наказание ада заключается в том, что его обитатели знают, что их страдания будут длиться вечно. Точно так же величайшее благо рая заключается в том, что его обитатели знают, что их блаженство будет длиться вечно.

Рассказывают, что Арташир, царь персидский, не принимал в услужение врача до тех пор, пока этого врача не ужалит ехидна. И только в том случае, если врач был в состоянии полностью себя вылечить, Арташир брал его на службу и назначал ему содержание.

Больной, жалуясь врачу на расстройство желудка, говорил:

— Я ел только цыплят…

Врач ему ответил:

— Не следовало тебе съедать больше одного цыпленка.

Больной возразил:

— Каждому известно, что цыплята не могут повредить желудку.

Врач ему ответил:

— Человек, который напялил на себя десять шелковых рубашек, может считать, что на нем толстый плащ. Человек, съевший зараз десять цыплят, может считать, что он съел целого ягненка.

К врачу обратился человек с жалобой на то, что он робеет перед женщинами. И врач ему посоветовал:

— Ешь мясо, пей вино, думай о прелестях любви, общайся с повесами — и ты преодолеешь свою робость.

К начинающему врачу пришел пациент и сказал:

— У меня отрыжка и бурчит в животе.

Врач ответил:

— Бурчит в животе от газов — пища плохо переваривается; что же касается отрыжки, то я еще об этом не успел прочесть и не знаю, отчего она бывает.

Другой врач говаривал:

— Пища, которая не переваривается, съедает того, кто ее съел. Ешь поэтому в меру, дабы съеденное тобой могло перевариться.

Один врач говаривал:

— Тот, кто увлекается любовными похождениями, расточительно уменьшает запасы елея в своем жизненном светильнике. Следовательно, только от самого человека зависит увеличить или уменьшить расходование его.

Другой врач сказал:

— Врачу следует лечить больного лекарствами, непривычными для организма, но диета больного, напротив, должна состоять из продуктов, к которым организм привык.

Дело в том, что привычные для организма продукты лучше усваиваются, а необычная пища может повредить организму, вызвав нежелательное противодействие с его стороны.

Перед смертью один врач изложил ученикам итог своих длительных наблюдений:

— Хороший сон, мягкий живот и потливость — вот предпосылки долголетия.

Другой врач говорил:

— Лучше время от времени недоедать, чем постоянно переедать.

Другой врач говорил:

— Если бы мы были созданы только из однородной материи, мы бы никогда не болели, ибо она не могла бы соединиться с чужеродными и враждебными ей элементами.

Врач сказал больному, который пришел к нему лечиться:

— Смотри, нас трое — я, ты и болезнь. Поэтому, если ты будешь на моей стороне, нам двоим будет легче одолеть ее. Но если ты перейдешь на ее сторону, я один буду не в состоянии одолеть вас обоих.

Этим он хотел сказать, что если больной не будет щадить свой организм, не будет соблюдать диеты, то такое поведение принесет ему вред и усилит болезнь.

У одного лекаря спросили:

— Почему при приеме слабительного в животе как будто начинается столпотворение?

Он ответил:

— Вспомни: когда подметают комнату, в ней поднимается густая пыль.

Врач приехал к царевичу, который постоянно недомогал. Он пощупал его пульс, проверил мочу и не обнаружил никаких признаков телесного заболевания. Тогда он начал рассказывать своему пациенту разные любовные истории и заметил, что у больного участился пульс. После этого он немедленно стал выпытывать, нет ли у царевича обыкновения общаться с некоторыми из приближенных вне своих комнат. И когда слуги ответили, что царевич совершенно не выходит из дворца, врач сказал:

— Пусть все служанки сейчас же явятся сюда и пройдут мимо больного.

И они прошли мимо него поодиночке.

Но вдруг, когда проходила одна из них, пульс больного изменился, дыхание стало прерывистым…

Так этот врач убедился в истинности своего предположения и изложил царю всю историю. И была дана царевичу эта служанка, и он избавился от своего недуга.

У одного лекаря спросили:

— Почему так тяжело тело покойника?

Он ответил:

— Потому что в теле соединяются воедино два начала: легкое, активное, которое несет, и тяжелое, пассивное, которое надо нести. И когда легкое начало уходит, возрастает тяжесть пассивного начала.

Другой лекарь сказал:

— Отбросы организма удаляются следующим образом: то, что находится в голове, — посредством волос, то, что находится в желудке, — с помощью рвоты, то, что находится под кожей, — с помощью пота, то, что находится внутри артерий, — посредством кровопускания.

Другой лекарь сказал:

— Жилище мокроты — желудок, а управляет ею грудь; жилище крови — сердце, а управляет ею голова; жилище красной желчи — желчный пузырь, а управляет ею печень; жилище черной желчи — селезенка, а управляет ею сердце.

Другой лекарь, желая убедить собеседника в сложности врачебного искусства, говаривал:

— Жизнь коротка, а чтобы овладеть врачебным искусством, необходимо много времени. У постели больного нужно действовать быстро, эксперимент связан с большим риском, и принимать окончательное решение очень трудно.

Другой врач говаривал:

— Раздели свои сутки на три части: время работы для других — посещение больных, время работы для себя — чтение медицинских книг, и время отдыха — для восстановления сил своего организма.

У другого лекаря был сын — тупица, которому совсем не давалось учение. И сказала жена этого лекаря своему супругу:

— Как же так? Почему это твой родной сын совсем не в отца и ничего не соображает?

Он ответил:

— Способности не наследуются; душа-то у него своя, а не моя.

К врачу, который имел обыкновение шутить, однажды обратился больной за советом относительно лекарства. И врач ему сказал:

— Возьми фиалковую мазь[43] величиной примерно с ком помета, налей туда воды, примерно столько, сколько вытекает крови при одной операции, и растирай этот состав, пока он не станет как масло, затем выпей.

Больной ему ответил:

— Я сделаю, как ты говоришь, только после того, как получу сто палочных ударов, добровольно же — ни в коем случае.

Другой лекарь говаривал:

— Умеренность — союзник природы и страж здоровья. Поэтому, когда вы пьете, когда вы едите, когда двигаетесь и даже когда любите — соблюдайте умеренность.

Другой врач говаривал:

— Люди, которые ни разу не болели, подвергаются особой опасности, если заболевают.

У одного врача спросили:

— Какова область применения врачебного искусства?

Он ответил:

— Сохранять здоровье теми средствами, которые этому способствуют, и удалять болезнь средствами, противоположными тем, которые ее вызвали.

Один лекарь говаривал:

— Во врачевании возможны три больших преступления: назначение лекарства, убивающего организм, назначение лекарства, вызывающего бесплодие, и назначение лекарства, влекущего за собой выкидыш.

Другой врач сказал:

— Природа — слуга души в формировании тела и в начертании схемы организма, в приготовлении пищи и в наделении ею человека, в удалении из организма всего бесполезного и лишнего, в переваривании пищи и в снабжении тех органов тела, которые нуждаются в этом.

Некто сказал врачу:

— А ведь бобы с кожурой тоже хорошо перевариваются.

— Только в желудках голодных людей, — ответил врач. — Да и в них без кожуры они перевариваются лучше.

Рассказывают, что если у греческих правителей заболевали врачи, они их лишали содержания.

Рассказывают, что арабские правители, желая испытать врачебное искусство лекарей, приказывали подать им продукты и снадобья, из которых те должны были составить пищу, укрепляющую здоровье воинов, лекарства для больных и препараты, вызывающие смертельные болезни врагов. И только если лекарь был в состоянии все это сделать, он получал должность при дворе.

К врачу-шутнику подошел человек и попросил средство против колик. Врач ему сказал:

— Попробуй пожевать колючки дикого боярышника.

Пациент вынул чернила и бумагу, чтобы записать рецепт. И он сказал врачу:

— Повтори, пожалуйста, свое назначение.

И ответил ему врач:

— Попробуй пожевать колючки дикого боярышника вместе с мерой ячменя.

И сказал этот человек:

— О ячмене ты раньше ничего не говорил.

Ответил ему врач:

— Потому что я не знал раньше, что ты осел.

Один комик сказал врачу-шутнику:

— Меня замучили колики, я чувствую их кончиками своих волос, и живот мой почернел.

Врач ему ответил:

— Побрей голову и бороду — и ты не будешь чувствовать колики кончиками своих волос. Что же касается твоего почерневшего живота, то я советую тебе покрасить его сурьмою. Тогда все будет в порядке.

Другой врач-шутник, проходя мимо бани, заметил голого человека, выбежавшего на улицу. И врач сказал ему:

— Почему ты голый выбежал на улицу? Вернись в помещение, дабы не простудиться.

И ответил ему этот человек:

— У меня украли одежду, и я вышел искать ее.

Сказал ему врач:

— Дай-ка я сделаю тебе кровопускание, тогда ты не будешь так сильно огорчаться.

У одного врача спросили:

— Какое время удобнее всего для еды?

Врач ответил:

— Тот, кто имеет ее, пусть ест, когда проголодается, тот же, кто не имеет, — когда раздобудет ее.[44]

Врач посетил глупого больного и спросил его:

— Как твое самочувствие? Чего бы ты хотел поесть?

Больной ответил:

— Сегодня я чувствую себя хорошо, и мне бы очень хотелось поесть немного снега.

Ответил ему врач:

— Снег — неподходящее для тебя блюдо, он вызывает кашель.

Больной возразил:

— А я выжму из него воду, а остатки выброшу, как выбрасывают кожуру от фруктов.

Один из врачей присутствовал на трапезе у софиста. Хозяин угостил его рыбой и молоком, но врач ел только одно из этих блюд. И спросил его софист:

— Почему ты не попробуешь второе блюдо? Оно очень вкусно.

Ответил ему врач:

— Я опасаюсь есть их вместе, боюсь испортить желудок.

Сказал ему софист:

— Совершенно ясно, что одно из следующих двух предположений должно быть истинным. Либо эти блюда в смеси антагонистичны друг другу, либо индифферентны. Если они антагонистичны, тогда одно из них должно быть пагубным для другого, но это исключается. Следовательно, они индифферентны. Спрашивается, почему в смеси они вредят друг другу, а порознь — не вредят? Значит, у тебя нет оснований утверждать, что ты испортишь желудок, кушая их вместе.

Этими рассуждениями софист заставил замолчать врача, не сумевшего ему возразить. Но суть этого спора заключается не в свойствах смеси, а в том, что сочетание молока и рыбы вредит желудку.

Врач спросил больного, страдавшего расстройством желудка, о причинах заболевания.

— Я ел горелый хлеб, — ответил больной.

Врач ему сказал:

— Советую тебе сурьмить веки, это улучшит твое зрение.

Больной ему возразил:

— Не по поводу глаз я к тебе обращаюсь, а по поводу живота.

Ответил ему врач:

— Я знаю, но даю тебе совет, относящийся к зрению, для того чтобы ты впредь отличал горелый хлеб от обычного и не ел его.

Другой врач говаривал:

— Не следует человеку беседовать с глупцами, ибо беседа с ними воспламеняет душу подобно тому, как пребывание в знойный день в тени ореховых деревьев воспламеняет тело.

Другой врач находился у царя, когда к тому вошел придворный, у которого недавно родился сын.

И спросил царь у вошедшего:

— Как поживает твой ребенок? И сколько ему времени?

Ответил придворный:

— Он чувствует себя хорошо. Ему уже семь дней.

Спросил его врач:

— Он умный ребенок?

Ответил придворный:

— Ты разве не слышал, что я сказал царю? Ему ведь только семь дней. Почему же ты спрашиваешь меня о его уме?

Сказал ему врач:

— Если новорожденный обладает ясным взглядом и мало плачет — это признаки ума.

Некто, бывший в прошлом художником, бросил рисовать и стал лекарем. Когда его спросили о причине этого, он ответил:

— Ошибки, допущенные при рисовании, все видят и все критикуют, ошибки же, допущенные врачом, скрывает земля.

У одного врача спросили о действии слабительных средств.

Он ответил:

— Давая слабительные, я в потемках пускаю стрелу внутрь живота. Если она попадет в негодное и удалит его из организма, человек выздоровеет. Но если она пролетит мимо цели, то неизбежно попадет в здоровый орган, и человек заболеет еще сильнее.

У одного врача также спросили о действии слабительных средств. И он ответил:

— Их можно сравнить с мылом, которое не только очищает, но и разъедает ткани, особенно старые и слабые.

Один пациент жаловался врачу на то, что у него в желудке плохо переваривается пища. Ответил ему врач:

— Ешь ее хорошо сваренной, тогда она будет лучше перевариваться.

Врач сказал больному:

— Не ешь рыбы и мяса.

Ответил ему больной:

— Если бы я имел возможность питаться рыбой и мясом, я бы, вероятно, не заболел.

Другой врач, увидев человека, у которого была шишка на голове и который посыпал ее солью и тмином, сказал ему:

— Не собираешься ли ты положить свою голову в печь, дабы она испеклась там?

Лиса похвалялась перед львицей своим многочисленным выводком.

— Посмотри, сколько у меня лисят! И ежегодно нарождаются новые. А у тебя что? Только один детеныш…

— Но зато это лев, — ответила львица.

То ли газель, то ли лиса говаривала:

— Я легко обгоняю любую гончую. Если бы это было не так, то я не могла бы, когда меня преследуют, оборачиваться и смотреть на бородатых охотников, которые шумят, суетятся, упрекают друг друга. Их скудоумие меня лишь смешит, ибо ни одной собаке меня никогда не догнать.

Волк, лиса и лев решили охотиться сообща. Дела пошли у них хорошо — они поймали козу, оленя и зайца.

— Дели добычу, — обратился лев к волку. — Только по справедливости.

— Хорошо, — согласился волк. — Козу, я полагаю, надо отдать тебе, зайца — лисе, а себе я возьму оленя.

Услышав это, лев разгневался и растерзал волка.

— Теперь дели ты, — сказал он, обращаясь к лисе. — Только по справедливости.

— С удовольствием, — сказала лиса. — Пусть коза будет тебе на завтрак, заяц — на обед, а олень — на ужин.

— Вот это правильно, — сказал лев. — Кто научил тебя так хорошо делить?

— Лежащий возле тебя растерзанный волк, о мой повелитель! — ответила лиса.

Волк, лиса и заяц поймали ягненка. Кому отдать добычу?

Решили, что ягненка съест тот, кто докажет, что он старше.

Первым заговорил заяц:

— Я родился еще до того, как бог создал небо и землю.

— Совершенно верно, — сказала лиса, — могу подтвердить — ведь я присутствовала при твоем рождении…

— Вы оба правы, — заявил волк. — Но разве мое туловище, мои когти и мои зубы не говорят о том, кто всех старше?

— Весьма убедительно говорят, — в один голос твердили лиса и заяц, в то время как волк пожирал ягненка.

Лисе сказали:

— Вот тебе сто динаров за то, что ты вручишь по назначению письмо, адресованное гончей собаке.

— Вознаграждение очень большое, — ответила лиса. — Но у меня правило: не ходить по дорогам, на которых есть следы крови.

Две пойманные лисицы разговаривали между собой.

— Где нам доведется встретиться вновь? — спросила одна.

— Через три дня на рынке, где торгуют падалью, — ответила другая.

Какая-то собака пробралась в мечеть и испачкала ее. Это заметила находившаяся поблизости обезьяна. Она сказала:

— Побойся бога! Ты ведь осквернила мечеть!

Собака ответила обезьяне:

— Не потому ли ты заступаешься за него и заботишься о его доме, что он создал тебя такой красивой?..

Коза взобралась на высокую крышу и оттуда безбоязненно поносила волка. Он слушал, слушал ее ругань, а потом сказал:

— Это не ты, коза, говоришь столь дерзкие слова, а место, где ты находишься.

Лиса хотела перебраться через колючую ограду и ухватилась за чертополох. Тотчас в ее лапы вонзились колючки. И начала лиса бранить их.

— Ругай себя, — ответил ей терновник. — Ты хотела ухватиться за то, что само каждого хватает.

Как-то, прогуливаясь, один правитель и сопровождающий его мудрец проходили мимо разрушенного селения. Внезапно взгляд правителя остановился на двух совах. Они о чем-то оживленно толковали.

— Ты, кажется, разбираешь птичий язык? — обратился правитель к мудрецу. — Интересно бы знать, о чем они беседуют.

— Я кое-что уловил, но не осмеливаюсь тебе сказать, — ответил мудрец.

— Говори, не робей.

— Поклянись, что ты не накажешь меня.

— Клянусь.

— У одной совы вырос сын, у другой — взрослая дочь, и они решили их поженить. Вторая сова — мать невесты — готова дать в приданое сто разрушенных деревень, но мать жениха не соглашается — ей этого мало. Тогда мать невесты и говорит: «Если этот правитель будет управлять своим государством так же, как до сих пор, то не позднее чем через год я дам тебе в приданое тысячу разрушенных селений».

Правитель глубоко задумался и с тех пор стал справедливо править своими владениями.

Гончая собака гналась за газелью.

— Тебе меня никогда не нагнать, — сказала газель.

— Почему? — спросила собака.

— Я бегу, чтоб спасти свою жизнь, ты же бежишь, чтобы угодить своему хозяину, — ответила газель.

Клопик как-то пожаловался своей матери:

— Где бы я ни появился, люди плюют на меня.

— Это из-за твоей красоты и из-за прелестного запаха, который ты издаешь, — ответила мать. — Они тебе завидуют.

Собака поймала лисицу.

— Не твоя сила тому причиной, — сказала лисица, — а моя слабость. А если ты сомневаешься — иди, попытайся поймать волка.

Поймал охотник пичугу.

— Что ты хочешь со мною сделать? — спросила она.

— Зарезать тебя и съесть, — ответил охотник.

Взмолилась пичуга:

— Не губи меня, милый человек! Все равно не насытишься мною. Пообещай, что отпустишь меня на волю, а я дам тебе три хороших совета. Они принесут тебе больше пользы, чем мое мясо. Первый совет ты услышишь сейчас, пока я нахожусь в твоих руках. Второй совет я дам тебе, когда усядусь на это дерево, а третий — когда долечу до той скалы.

Охотник сказал:

— Ну-ка, послушаем.

— Никогда не жалей о том, чего не вернешь.

Понравился этот совет охотнику. Отпустил он пичугу.

— Никогда не верь в то, чего не может быть, — сказала она, усаживаясь на дерево. Затем, вспорхнув, продолжала: — Глупый человек! Если бы ты меня зарезал, то нашел бы внутри две жемчужины, которым нет цены.

Ломая руки от огорчения, охотник воскликнул:

— Сообщи же мне третий совет, прежде чем улетишь окончательно!

— Есть ли смысл делать это, если ты уже успел позабыть предыдущих два совета. Не говорила ли я тебе: «никогда не жалей о том, чего не вернешь» и «никогда не верь в то, чего не может быть»? А ты пожалел, что отпустил меня, и поверил, что в моих внутренностях находятся жемчужины. Виданное ли дело, чтобы в животе у птички были драгоценные камни, которые водятся только в глубинах моря?

Сокол досаждал петуху упреками. Он говорил:

— Неблагодарное существо! Ты совсем не любишь людей, которые так о тебе заботятся. Собственными руками они делают все для продолжения твоего рода, кормят тебя, подбирают тебе лучшую курицу в супруги. А когда люди хоть на некоторое время оставляют тебя одного, ты стремишься улететь, карабкаешься на изгородь, ходишь насупившись, кукарекаешь и ни за что не хочешь вернуться в дом, где тебя вырастили… Я веду себя совсем иначе. Сняв меня с родной скалы, люди долго морили меня голодом. И когда через некоторое время я привык к ним, они стали отпускать меня. Я летаю один, участвую в охоте и убиваю для них других птиц. При желании я мог бы и не возвращаться к людям.

— Ты не понимаешь самой сути дела, — ответил петух. — Если бы ты видел хоть малую толику жареных соколов (я их не видел, но зато я видел множество жареных петухов), то наверняка бы не вернулся, получив хоть раз возможность улететь.

Лиса поучала своих лисят. Она говорила им:

— Когда вы увидите, что виноградник полон зрелых гроздьев, а сторож его спит, что рядом река, по ней ходуном ходят волны и луна ярко светит, — радуйтесь и ликуйте. Наступил для вас счастливый момент: вы будете сыты.

Другая лиса говорила:

— Если бы дикий виноград был сладким, люди не оставляли бы его без охраны.

Один правитель увидел во сне, как другой, враждебный правитель бросил его наземь. И собрал он всех своих мудрецов и поведал об этом сне.

Один из мудрецов, самый искусный толкователь снов, сказал:

— Твой сон означает следующее. Ты будешь воевать с этим правителем, и ты его победишь. Ибо то, что тебе снилось, будто ты на земле, означает, что земля тебя поддерживает, она близка тебе, в то время как твой противник находится над тобой, спиною к далекому небу.

Один правитель направил посла к другому правителю, с которым враждовал. Когда этот посол вернулся, правитель спросил его:

— В каком положении ты его застал?

Ответил посол:

— Он сидел на ступеньке, а ноги его были опущены в воду.

И сказал правитель:

— Поистине, он будет властвовать над нами и отнимет моих жен и дочерей, ибо ступенька лестницы символизирует власть, а ноги, опущенные в воду, обозначают сожительство с чужими женами.

Некий правитель тайно направил своего художника к другому правителю, враждовавшему с ним, и поручил нарисовать портрет своего врага и доставить ему.

Когда художник нарисовал этот портрет и принес правителю, тот положил его на подушку и сказал своим мудрецам, умевшим определять характер человека по внешнему облику:

— Что вы скажете о человеке, имеющем черты лица, подобные этим?

Они ответили ему:

— Нет необходимости говорить тебе о чертах его лица, ибо тот факт, что ты поместил этот портрет на своей подушке, свидетельствует, что ему суждено править вместо тебя.

Так и случилось.

Один из царей собрал свое войско и пошел походом на другого царя. Подойдя к одному селению, люди заметили двух дерущихся баранов. Потом пришли хозяева, разняли их и увели каждого в свою сторону. И сказал один из предсказателей царю:

— Ты не победишь, но и не потерпишь поражения. Ты вернешься домой таким, каким пришел сюда.

Спустя несколько дней, когда они уже были далеко в пути, царю доставили донесение, которое побудило его сразу же повернуть обратно.

К прорицателю обратился один человек и попросил его сообщить о судьбе своего родственника, который уехал в дальнюю страну и от которого давно не было никаких вестей. В то время, когда они беседовали, по улице проходила похоронная процессия. Несли покойника, руки которого были сложены на груди.

И сказал прорицатель:

— Умер тот, о котором ты спрашиваешь.

Но прорицателю возразил его ученик:

— Нет, не умер, так как у покойника руки сложены на груди. Это означает, что скончался лишь тот, которого хоронят, а не тот, о котором спрашивают.

Спустя некоторое время пропавший без вести благополучно вернулся домой.

Рассказывают, что в одном селении появились дьяволы, принявшие человеческий облик. И сказали они жителям этого селения:

— Убежал от нас верблюд. Дайте нам человека, который помог бы найти его.

Дали им жители селения провожатого, чтобы тот помог найти верблюда, и пошел он с ними. Но вот проводник заметил, что вороны улетают от этих людей, и вернулся он в селение и сказал:

— Это не люди, а дьяволы! И вовсе не потеряли они верблюда.

Как только он вымолвил эти слова, дьяволы исчезли и больше в этой местности не появлялись.

У одного правителя был прорицатель, которому он не доверял и которого хотел изобличить во лжи. Однажды стадо этого правителя разбрелось по степи. И сказал он прорицателю:

— Предскажи его судьбу!

А своему слуге он дал такой наказ:

— Когда я буду разговаривать с прорицателем, ты закаркай, подобно ворону, на крыше.

Услышав карканье ворона, прорицатель сказал:

— Поистине, воры похитили твой скот.

Правитель громко рассмеялся и сказал:

— Ты ошибся, потому что это не ворон каркал, а мой слуга.

Тогда прорицатель возразил:

— Если это не ворон каркал, а твой слуга — значит, пастух убит, а стадо похищено.

Отправившись на поиски, они убедились, что именно так и произошло.

Один правитель обратился к прорицателю в субботу с вопросом:

— Предскажи, достанутся ли после смерти мои владения сыну, или нет.

Говоря это, он взял прорицателя за руку и сжал ее.

Прорицатель ему ответил.

— Твой сын будет слишком много требовать от народа, и правление его не будет длительным. На это указывает твое рукопожатие, символизирующее выжимание денег из народа, а также то, что ты обратился ко мне со своим вопросом в субботу — день прекращения всякой деятельности, по ветхому завету.

Один из арабов рассказывал, что однажды, проезжая по пустыне на верблюде, он почувствовал сильную жажду. Когда он вынул кожаный мех, чтобы напиться воды, ворона закаркала ему прямо в лицо, он уронил мех, и вода разлилась по песку.

Разозлившись, этот человек выхватил свой меч, разрубил кожаный мех, и оттуда выползла большая гадюка. Она пробралась в мех, когда его наполняли водой, и никто этого не заметил.

Продолжая свой путь, он через некоторое время заметил ворону, усевшуюся на дороге, по которой он следовал. Когда он на нее крикнул, она соскочила со своего места и уселась на кошелек с золотом, который обронил один из купцов.

Один прорицатель пришел к царю и сказал ему:

— Я видел во сне человека, который говорил мне: «Иди и сообщи царю, что он будет жить еще восемьдесят лет. И вот тебе знак — ему приснились полученные в дар восемьдесят колец с рубиновыми камнями».

Услышав эти речи, царь очень удивился и сказал:

— Да, я действительно видел во сне то, что ты сказал.

И дал царь прорицателю тысячу динаров.

Некто в одиночестве ехал по пустыне, а дома у него осталась жена по имени Захра. Подозревая ее в неверности, он говорил сам с собою вслух, подобно тем, кто бормочет или напевает во сне. «Нарушает ли Захра супружескую верность?» — повторял он многократно.

Когда все его мысли были заняты только этим, он услышал голос из пустыни, который произнес:

— Да, с ней сожительствует Натре.

После возвращения домой к нему пришли соседи навестить его. Потом все разошлись, но один из них не уходил, продолжая беседу. Когда ушел и этот, муж спросил у своей жены:

— Кто это такой? Как его зовут?

Жена ему ответила:

— Это Натре. Он больше всех соседей привязан к нашим детям, ласкает их.

И сказал ей муж:

— Да, жена, еще находясь в пустыне, я узнал его имя.

Некоему приснилось, будто он жарит помет. И пошел он к толкователю снов, чтобы тот объяснил, что это значит. И сказал ему толкователь:

— Дай мне зузу, и с ее помощью я растолкую тебе значение твоего сна.

Тот ему ответил:

— Будь у меня зуза, я купил бы себе рыбу и зажарил ее, а не стал бы жарить помет.

Один из толкователей снов решил перебраться из Текрита[45] в Вавилон. У него спросили:

— Там есть множество толкователей снов, а здесь их нет вовсе. Почему же ты меняешь местожительство?

Он ответил:

— Жителям Текрита мешают спать комары, поэтому они не видят снов и для нашего брата нет работы.

Некто, увидев во сне погибшего пирата, спросил его:

— Как наказал тебя бог за пролитую кровь?

Тот ответил:

— Он казнил меня десятикратно по отношению к числу убитых мною людей.

Во вторую ночь, увидев во сне того же пирата, человек снова спросил его о том же. И ответил ему пират:

— До чего ты мне надоел, о сын блудницы! Я помню, что раз уж говорил тебе об этом.

Один прорицатель сказал:

— Неизбежно каждый человек чем-то должен быть похож на своего отца — или лицом, или голосом, или походкой.

Некто, увидев во сне давно умершего шута, спросил его:

— Что сделал с тобою бог на том свете?

Шут ему ответил:

— О глупец! Что он мог мне сделать особенного? Дочь свою, что ли, выдать за меня замуж? Он поступил со мною так, как поступают со всеми покойниками.

Замужней женщине приснился человек, вопрошавший ее:

— Скажи, что бы ты хотела иметь — десять обыкновенных детей или трех таких, достоинства которых равнялись бы достоинствам десятерых?

Она ничего не ответила, а когда проснулась, обо всем рассказала своему мужу.

И сказал ей муж:

— Если ты опять увидишь во сне этого человека, скажи ему, что предпочла бы трех, равных по своим достоинствам десяти.

На следующую ночь, заснув, она снова увидела во сне этого человека. Он снова задал ей тот же вопрос, и она ответила так, как учил ее муж.

Спустя некоторое время она родила, одного за другим, трех сыновей, и все они стали впоследствии полководцами, командовали тысячью воинов, и имена их прославились на свете.

У одного человека была дочь — молодая девушка, обладавшая даром предсказывать. Как-то пришел к ней мужчина, потерявший лошадей, дабы она предсказала, найдет ли он их.

И начала она колдовать, но, взглянув в лицо мужчине, вдруг покраснела, застыдилась, закрыла лицо и не смогла вымолвить ни слова.

Увидев это, отец девушки сказал мужчине:

— Гадая по твоей просьбе, моя дочь увидела, что ты найдешь своих лошадей, а затем возьмешь ее в жены. И так как тебе предстоит на ней жениться, она тебя стесняется.

Вышел человек из этого дома, отправился на поиски лошадей и нашел их. И воспылал он любовью к этой девушке, послал за нею, и они поженились.

Два купца, прогуливаясь по городу, заметили женщину, сидевшую на рынке с растрепанными волосами. Вокруг нее собралась толпа. Один из купцов засмеялся и начал подтрунивать над этой женщиной. Она же, подняв взор к нему, сказала:

— Запомни ты, смеющийся надо мною, и поверь мне, что не выйти тебе живым из этого города. А твой спутник возьмет себе твою любимую служанку, в которой ты души не чаешь.

Действительно, спустя несколько дней этот купец заболел и умер, а второй купец взял себе его служанку.

К толкователю снов подошел человек с мешком на плечах и сказал ему:

— Мне снилось, будто я крепко завязываю веревкой горлышко кожаных мехов. Что это означает?

И спросил у него толкователь снов:

— Тебе на самом деле приснился такой сон?

Тот ему ответил:

— Да, на самом деле.

Тогда толкователь снов обратился к людям, собравшимся вокруг него, и крикнул:

— Этот человек ворует детей, душит их и снимает с них одежду. Можете убедиться в справедливости моих слов, проверив его мешок, — вы найдете там веревки, которыми он давит детей.

Его схватили, обыскали и, установив, что это правда, предали суду, а затем казнили.

К толкователю снов подошел человек и сказал:

— Мне приснился ребенок, сидящий на моих коленях и громко плачущий. Что это значит?

Ответил ему толкователь снов:

— Ты ведь по профессия арфист? Этот сон означает, что тебе не следует больше заниматься музыкой.

Некто рассказал толкователю снов:

— Мне снилось, будто я держу в каждой руке по сладкой лепешке и ем их одновременно.

— Это значит, что ты живешь одновременно с двумя женщинами, — ответил толкователь снов.

Некий торговец сказал толкователю снов:

— Мне приснилась рыжая собака, евшая со мной за одним столом.

— Это означает, — сказал толкователь снов, — что у тебя есть раб скиф, с которым жена тебе изменяет.

Проследив за ними, торговец убедился, что это правда.

Некто сказал толкователю снов:

— Мне приснилось, будто я ем медовые соты, а затем — мед, который тает на огне.

— Побойся бога, — ответил ему толкователь снов, — и прекрати сожительство с кормилицей.

Женщина обратилась к прорицателю:

— Мне приснилась черная кошка. Она вошла в живот моего мужа, что-то оттуда вытащила и съела. Что бы это могло значить?

Он ей ответил:

— Если ты правильно рассказала мне свой сон, это значит, что ночью в лавку твоего мужа заберется вор эфиоплянин и украдет сто пятнадцать зуз.

Прошел день, и действительно, ночью была взломана дверь в лавку и была похищена указанная прорицателем сумма.

Через некоторое время был пойман вор — эфиоплянин, истопник бани. Его били, и он признался, что совершил воровство.

Тогда люди спросили толкователя снов:

— Как тебе удалось все в точности предсказать?

Он ответил:

— Кошка указывает на вора, а черный цвет — на цвет кожи вора. Живот символизирует хранилище ценностей, а сумму похищенных зуз я узнал, сложив буквы кошки.[46]

Некто сказал толкователю снов:

— Мне приснилось, будто рукава мои наполняются кровью, я выжимаю ее в колодезь, но они опять наполняются.

— Это означает, — ответил толкователь снов, — что ты уже очень давно изменяешь своей жене с недостойной женщиной, несмотря на то, что эта особа тебе давно опостылела.

Замужняя женщина, увидев во сне покойницу, спросила ее:

— Скажи мне, милая, что надо делать, чтобы быть угодной богу?

Та ей ответила:

— Делить орехи между нищими.

Когда она рассказала о своем сне толкователю снов, он ей сказал:

— Ты спрятала в земле клад. Вынь его и раздели между нуждающимися. Знай, что слово «орех» указывает на клад по сходству их звучания.[47] И еще есть между ними сходство в том, что клад, как и орехи, не утаишь от людей.

Какой-то поэт исподтишка поругивал царя.

Он говорил о нем следующее:

— Я раскаиваюсь, что раньше хвалил нашего царя. Случилось это потому, что я был опьянен вином из его бокалов. В бокалах этих сокрыто большое зло. И на этом зле держатся стены царского дворца.

Дошли до царя слухи об этих дерзких словах, но он не воспылал гневом и даже не огорчился. Царь послал поэту тысячу динаров и велел передать следующее:

— Теперь ты имеешь достаточно денег для пропитания — и нет нужды тебе проникать в стены моего дворца и подвергать себя опасности пострадать от зла, заключенного в моих бокалах.

Жена одного щедрого человека как-то сказала ему:

— Я не встречала более неблагодарных людей, чем твои братья. Когда твои дела идут хорошо, они тут как тут, когда же тебя постигает неудача, они тотчас удаляются.

Муж ей ответил:

— Это происходит из-за их деликатности. Они не хотят быть нам в тягость, когда мы не в состоянии им что-нибудь дать.

К одному известному своей щедростью человеку подошел бедняк и попросил милостыню. При этом нищий случайно ткнул концом своего посоха в ногу богача и даже оперся на него. Добрый человек дал бедняку милостыню, и тот удалился. Тогда люди, присутствовавшие при этом, спросили щедрого человека:

— Как ты мог терпеть такую боль и не сказать ни слова, когда тот поставил свой посох на твою ногу?

— Я опасался, что если я скажу ему об этом, то он постесняется принять от меня милостыню, — последовал ответ.

Проезжая верхом по площади, царь услышал, как какая-то женщина зовет своего сына по имени, совпадающему с его собственным. Тогда царь сказал:

— Подайте человеку, который носит мое имя, сто динаров.

После этого все женщины, рожавшие мальчиков, называли ихименем царя, и все они получали по сто динаров.

Однажды заболел известный богач. Но никто из знакомых не пришел его проведать. Удивившись, богач сказал своим приближенным:

— Странное дело, почему это ко мне никто не приходит?

Ему ответили:

— Потому, что все люди тебе задолжали и опасаются, что, представ перед тобой, напомнят о своем долге и ты потребуешь его немедленно вернуть.

Услышав это, богач сказал глашатаям:

— Идите по городу и всюду провозглашайте: такой-то и такой-то ставит всех в известность, что никто ему ничего не должен. Ни сейчас, при жизни, ни его детям — после его смерти.

Так в этот день он подарил людям множество денег.

Бедняк попросил у щедрого человека серебряную монету, но у того не оказалось при себе денег. Тогда он собственноручно написал расписку, что должен две монеты, и к концу месяца дал их бедняку.

Купец приобрел на базаре рабыню, уплатив за нее шестьдесят тысяч зуз серебра. Он хотел усадить ее на вьючное животное, чтобы отвезти к себе домой, но такого под руками не оказалось. Тогда к купцу подошел находившийся поблизости воин и предложил своего мула.

Когда рабыня с помощью воина взобралась на мула, купец сказал:

— Пусть эта рабыня будет твоей и отправится сейчас же к тебе.

Но воин постеснялся принять такой подарок. Тогда купец поклялся, что отныне ни эта женщина, ни деньги, уплаченные за нее, не принадлежат ему.

Так, не задумываясь, он подарил шестьдесят тысяч зуз.

Какой-то человек преподнес царю подарок. Но этот подарок царя не обрадовал, а огорчил.

— Чем ты огорчен? — спросили царя.

Он ответил:

— Как мне не огорчаться! Ведь какой бы дорогой подарок я ни преподнес этому человеку впоследствии, он будет считать, что я сделал это в знак благодарности за его подарок. Царь всегда должен дарить раньше, чем дарят ему.

Один арфист попросил у правителя дать ему животное, на котором можно было бы ездить верхом.

Правитель приказал выдать ему верблюда, лошадь, мула, осла и рабыню. При этом он сказал:

— Если бы нашлось еще что-нибудь, на чем можно было ездить верхом, я бы дал ему.

Однажды поэт попросил у царя немного муки, но получил отказ. Прослышав об этом, другой царь, из соседнего государства, прислал поэту мешок с мукой да еще тысячу динаров в придачу. В приложенном письме было сказано:

«Посылаю тебе муку для пропитания и тысячу динаров для приобретения всех необходимых тебе вещей».

Некто, живший по соседству с очень щедрым человеком, надумал однажды продать свой дом. Когда явился покупатель, домохозяин сказал ему:

— Сколько ты намерен доплатить мне сверх стоимости дома за соседство со щедрым человеком?

Удивился покупатель:

— Где это слыхано, чтобы повышали цену за соседство!

Домохозяин ему ответил:

— Та напрасно пренебрегаешь этим. Щедрый сосед восполнит все изъяны в твоем хозяйстве и освободит тебя от бремени долгов. Уходи, ты не достоин быть его соседом! Я не продам тебе своего дома.

Узнав об этом, щедрый человек прислал домохозяину тысячу динаров.

— Израсходуй их на свои нужды, а дома не продавай, — сказал он.

Некто посоветовал нуждающемуся:

— Обратитесь за помощью к тому-то и тому-то. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь, побывавший у этого человека, вернулся без подарка.

Некий царь, собираясь на увеселительную прогулку, сказал одному из сопровождавших его:

— Возьми в казне деньги, какие там имеются, и возвращайся к нам.

Тот немедленно отправился в казну, получил двести тысяч серебряных монет, вернулся к царю, поцеловал ему руку и сказал:

— Я взял двести тысяч серебряных монет.

Затем он стал горячо благодарить царя.

Когда этот человек удалился, царь сказал окружавшим его людям:

— О чем я говорил ему? Я просил его взять в казне деньги и отправиться с нами. Эти деньги я намеревался потратить на собственные нужды. Он же решил, что я дарю ему их. Но если он так подумал, то пусть так и будет.

И он оставил у того все эти деньги.

Одного философа спросили:

— В чем проявляется истинная щедрость?

— В том, чтобы в трудное время помочь нуждающимся, — ответил он.

Некий поэт, посетив властелина, громко прославлял его. В награду за это властелин преподнес ему множество драгоценных подарков. Но когда поэт собрался уходить, никто из слуг не стал его провожать, а когда он обратился к ним, они даже не ответили ему. Поэт рассердился и начал упрекать слуг в нерадивости. Тогда ему сказали:

— Нам вменено в обязанность обслуживать тех, кто приходит, а не тех, кто уходит, И мы рады, когда приближаются к нашему дому, а не когда покидают его. Наше назначение — услуживать гостям…

Услышав такие речи, поэт удивился их сообразительности и сказал:

— Воистину, вы больше достойны хвалы, чем ваш хозяин!

Некий писец рассказывал:

— Трое было нас, писцов, работавших совместно. Из денег, которые нам давали на покупки, каждый из нас утаил по десять кусков серебра. Мои товарищи приобрели за эти деньги дома, виноградники, сады. Я же израсходовал их на свои повседневные нужды и на то, чтобы преподнести драгоценные подарки царским слугам.

Спустя некоторое время кража обнаружилась. Царь приказал отобрать все наше имущество и заключить нас в темницу. Но меня вскоре выпустили на волю, так как об этом ходатайствовали царские слуги. Что же касается моих товарищей-писцов, то они до сих пор пребывают под стражей и живут подаянием.

Поэт спросил у скряги:

— Почему ты ни разу не пригласил меня к себе на трапезу?

Скряга ответил:

— Потому что ты очень быстро жуешь и мгновенно проглатываешь пищу. Не успеешь съесть один кусок, как уж хватаешь второй…

На это поэт ответил:

— А ты, вероятно, хотел бы, чтобы я после каждого куска рассыпался в похвалах, а затем лишь брался за следующий?

Когда скряга обедал вместе со своей женой, к ним в дом вошел человек.

— Милости просим! Что скажешь хорошего? — спросили они его.

— Эштарит, — ответил вошедший.

Услышав это, скряга сказал жене:

— Он, вероятно, хотел сказать «эштрит»[48] — это же слово, но с другими гласными. Но он не знает правил грамматики… Мы не будем заставлять его кушать, когда он сыт. Он может еще испортить желудок и потом будет на нас в претензии, зачем мы его насильно кормили…

К скупому, поедавшему фиги, подошел человек. Увидев его, скупой быстро накрыл фиги краем плаща, а затем покрыл плащом и голову.

— Я простудился и сейчас смазываю елеем тело, — сказал он вошедшему. — Выйди, прошу тебя, на улицу ненадолго, пока я покончу с этим делом. Надеюсь, ты не рассердишься на меня?

Некто рассказывал:

— Как-то я был приглашен на трапезу к очень скупому человеку. Он взял в руки лепешку и сказал: «Люди говорят, что мои лепешки малы. Но я хотел бы увидеть такого обжору, который смог бы одолеть целую лепешку».

Никто из гостей не хотел прослыть обжорой, и потому ни один из них не съел целой лепешки.

Один из скупых людей говаривал:

— Если бы мы захотели удовлетворить все требования бедняков, то стали бы беднее их.

К одному известному своей скупостью правителю обратились его придворные:

— Нам бы хотелось, чтобы по определенному твоему знаку мы могли немедленно удаляться, когда наше общество становится тебе в тягость. Твой отец, желая, чтобы его покинули, говаривал: «Если вам угодно…» Это был условный знак, и, услышав эти слова, все придворные уходили. Дед твой, давая знать о своем желании остаться одному, ронял жезл. Какой же знак будешь давать нам ты?

Правитель ответил:

— Моим знаком, означающим, что следует удалиться, будет вопрос к поварам: «Что вы сегодня приготовили?» Я хочу, чтобы, услышав этот вопрос, все вы тотчас уходили.

Скупой решил угостить финиками друга, пришедшего к нему в гости. Оба они с аппетитом принялись за еду. Когда хозяин съедал финик, гость тоже съедал финик.

Заметив, что финики кончаются, скупой сказал своему другу:

— Справедливо ли с твоей стороны после каждого съеденного мною финика тоже съедать финик? А где же награда за мои труды? Или ты считаешь, что я заработал их, нисколько не уставая?

Один из скупцов говаривал, когда к нему во время ужина приходили люди:

— Разве это ужин, достойный вас? Это же не еда, а отбросы.

И люди отказывались от еды.

Один из скупцов заболел, и врач приготовил ему лекарство, в состав которого входил елей. После приема этого лекарства, опорожнив живот, скупой сказал своему слуге:

— Иди собери елей, содержащийся в моих экскрементах. Его можно будет использовать для лампады…

Умирая, один скупец наказал своему сыну:

— Я хотел бы, чтобы в обращении с людьми ты уподобился хорошему шахматисту. Настоящий игрок всеми способами старается уберечь свое и захватить чужое.

Один скупой услышал, что в другом городе проживает человек, который скупее его. Желая в этом удостовериться, он направился в тот город, чтобы посмотреть на еще более скупого человека. Придя к нему в дом, он вежливо с ним поздоровался. Хозяин дома приветливо встретил гостя и пошел на базар, чтобы купить елея. Он хотел угостить приезжего хлебом с елеем.

Подойдя к лавке, он, услышал, как торговец расхваливает свой товар:

— У меня есть елей, прозрачный, как вода.

— А у меня дома стоит целый мех с водою, — сказал скупой.

И он стремглав побежал домой, наполнил кувшин водою, поставил его перед гостем и сказал:

— Я уходил, чтобы купить для тебя елей, но на базаре я заметил, что, желая похвалить елей, люди сравнивают его с водою. Значит, вода лучше елея, иначе бы его не сравнивали с водою. Поэтому я и угощаю тебя водою.

Услышав это, гость сказал:

— Поистине, в наше время нет более скупого человека, чем ты.

Один скупой имел обыкновение подходить по ночам к своим детям и смотреть, как они спят. Если они спали на правом боку, он их поворачивал на левый, приговаривая:

— На правом боку слишком быстро переваривается пища. Вы проснетесь рано утром, почувствуете голод, попросите есть, а еще ничего не будет готово…

Скупой заметил, что его сын, получая кусок хлеба, кладет его на подоконник и лишь затем съедает. Отец спросил сына, зачем он это делает. Сын ответил:

— Я заметил, что из расположенной в нижнем этаже кухни подымается к нашему окну супный запах. Вот я и кладу хлеб на подоконник, чтобы он пропитался вкусным запахом супа, а затем съедаю его.

Тогда скупой ударил сына и сказал ему:

— О негодный! С малых лет ты уже приучаешься не есть сухого хлеба!

Некая женщина ругалась с торговцем:

— Я купила у тебя целую меру муки, а получилось всего девяносто лепешек!

Он ей ответил:

— Да покинет душа твое тело за такую обиду! Что же я могу поделать, если ты изготовляешь лепешки величиной с жернов!

Некто видел девушку, которая говорила торговцу:

— Мать просила тебя взять обратно эту лепешку и дать нам другую, немножко поменьше, а разницу возместить морковкой.

Мясник, которому не удавалось найти работу в городе, направился в деревню, купил ягненка, зарезал его, снял шкуру и стал продавать мясо. С утра до вечера простоял он на улице, но ничего не продал.

Поздно вечером к мяснику подошла старуха, державшая в руках корзину с отрубями. Она сказала ему:

— Дай мне за мои отруби мяса, только кусок пожирнее.

Мясник рассердился и ответил:

— Да сгинет та деревня, где за мясо дают отруби!

Тогда старуха ему сказала:

— Сразу видно, что ты горожанин, да еще глупый вдобавок. Через некоторое время ты охотно продашь свое мясо за финиковые косточки.

Услышав, что в этой деревне даже финиковые косточки считаются товаром, он схватил свое мясо и повернул в город.

Одному человеку, прибывшему в чужой город, понадобилась хорошая пшеничная мука. Он спросил:

— Где у вас тут продают крупчатку?

Ему ответили:

— В нашем городе нигде тебе не найти ее, разве только у аптекарей, которые продают ее для припарок.

Скупой сказал лавочнику:

— Продай мне сыру на одну фульсу.

Лавочник ответил:

— За фульсу тебе причитается только запах сыра.

Когда к скупому пришел гость, скупой сказал своей служанке:

— Приготовь для дорогого гостя сладкое печенье и угости его.

— Но у нас нет меду, — ответила служанка.

— В таком случае приготовь постель, чтобы он мог отдохнуть и поспать, — сказал скупой. — И не забудь, пожалуйста, помыть ему ноги.

Скупого человека, который очень враждовал со своим соседом, как-то спросили:

— Почему вы ссоритесь между собой?

Он ответил:

— Я съел жареную голову, а кости бросил у дверей. Пусть видят мои друзья, как мне хорошо живется, и радуются этому, и пусть печалятся мои враги! Что же сделал сосед? Он собрал эти кости и бросил их у входа в свой дом!

Когда за одним столом со скупым человеком ели его жена и сынишка, он сказал:

— Ловкость за столом неуместна!

— Ты меня имеешь в виду, отец? — спросил сынишка.

— Не тебя, а твою мамашу, — ответил тот. — Ты должен дать ей понять, что ей надо выйти и поработать, а уж потом браться за еду.

Три скупца снимали одну комнату и жили в ней сообща. Сообща покупали они и масло для освещения. Однажды у одного из них не оказалось денег, чтобы внести свою долю на покупку масла. Что же сделали два других? Они завязали ему глаза тряпкой, чтобы он не пользовался светом лампы бесплатно, и сняли повязку только тогда, когда легли спать и погасили свет.

Некий книжник составил сочинение, в котором прославлялась скупость. Свое сочинение он преподнес известному своей скупостью правителю. Правитель этот прочел сочинение и велел передать его автору:

«Прекрасно написано! Но я тебе ничего не подарю за твой труд, дабы не нарушить твоих отличных и весьма поучительных советов. Если я бы поступил иначе, я опроверг бы все, что написано в этой книге».

Получив это послание, книжник отрекся от того, что собственноручно написал.

Скупой человек спросил у стоявшего перед ним бедняка:

— На каких условиях ты пойдешь ко мне работать?

Бедняк ответил:

— Если ты будешь кормить меня.

Скупой сказал:

— Не выйдет! Ты запросил слишком дорого.

Бедняк ответил:

— Не знаю я, что может быть ниже этой платы. Разве что поститься по средам и пятницам?

У поэта, который бывал в доме у скряги, спросили:

— Кто ест за одним столом с этим человеком?

— Только мухи, — ответил он.

Один скупой человек говаривал:

— Уж по одному тому хорошо быть ангелом, что никто не говорит им: «Дай! Накорми! Сшей одежду!»

— Как красивы эти руки, лежащие на столе, — сказал кто-то, обращаясь к скупому.

— Да, они очень красивы, когда ничего не берут, — ответил он.

Нищий пришел к богатому скряге. Богач спросил его:

— Сколько у тебя дома человек?

— Три сына и мать, — ответил нищий.

Услышав это, богач покачал головой и задумался. Нищий принял это за хорошее предзнаменование: его пожалели, он получит подаяние. Но спустя минуту богач поднял голову и сказал:

— Я прикидывал, сколько могут соткать за день четыре человека. Нет, не беден тот, кто располагает таким количеством рабочих рук.

Некий вельможа, известный своей скупостью, направлялся к царю. Проходя по деревне, он заночевал у бедной вдовы.

— Если царь даст мне тысячу динаров, я уплачу тебе за ночлег один динар, — пообещал он на прощанье.

Царь подарил вельможе пятьсот динаров. На обратном пути, зайдя к вдове, вельможа дал ей полдинара. При этом он сказал:

— Тебе и это не причитается. Ведь я не говорил, что если получу пятьсот динаров, дам тебе полдинара. Я обещал тебе дать один динар, если получу тысячу динаров.

Некто пришел к скупому хозяину, и тот угостил гостя старым вином, но не предложил закуски.

Выпив вино, гость громко крякнул:

— О!

И больше не сказал ни слова.

— В чем дело? Почему ты ничего не говоришь? — спросили его.

Гость ответил:

— Если бы я сказал то, что хочу сказать, то хозяин дома скончался бы на месте. (Он хотел сказать, что желал бы закусить.) Но если бы я совсем промолчал, то скончался бы на месте я сам, так как вино уж больно крепко.

Некий скупец ел только в полночь. Когда его спросили о причине этого, он ответил:

— В это время спят мухи. И, кроме того, в такую пору никто из людей не стучится в дверь.

Один философ сказал однажды скупому:

— Не думай, что ты очень расчетлив и бережлив. Наоборот, ты щедрее и расточительнее многих, ибо через некоторое время ты оставишь все свое имущество наследникам, и не только тем, которые нравились и угождали тебе, но и тем, которые к тебе плохо относились.

Один скряга тяжело заболел. Наступил день кризиса, но он не потел. Об этом его слуги доложили врачу. Тогда врач посоветовал:

— Ешьте в его присутствии дорогое печенье, которое он когда-то сам едал. Заметив это, больной мигом вспотеет.

Некто нашел на рынке зузу. Подняв ее и положив в карман, этот человек обратился к зузе с такой речью:

— Тебе придется сейчас отдохнуть от всяких забот. Знаешь ли ты, что из-за тебя сражались воины на полях битвы, из-за тебя торговцы пускались в далекий путь, из-за тебя дочери свободных людей становились распутницами?

О скупых торговцах рассказывают следующее:

— Пускаясь в дальний путь, они питаются из общего котла. Когда они варят мясо, то каждый продергивает через свой кусок окрашенную нитку. Когда мясо готово, каждый из них вытаскивает свой кусок за нитку, на которой он был подвешен. Отвар же они делят поровну.

Один скупец обронил зузу. Тотчас подняв ее, он поцеловал монетку, погладил ее и обратился к ней с такими словами:

— Ты мне и отец, и мать, и брат, и друг! По скольким городам ты блуждала, сколько морей ты переплыла! Скольких богачей ты превратила в бедняков, и скольких бедняков ты превратила в богачей! Скольких девушек ты лишила девственности, скольких красавиц ты развратила!

Бросив монетку в карман, он добавил:

— Иди сейчас в такое место, откуда ты уже никуда не уйдешь! Больше ты не будешь нарушать покой людей.

Скупой приказал своему слуге накрыть на стол и запереть двери. На это слуга возразил:

— Так не годится. Я сначала запру двери, а потом буду готовить к столу. А вдруг кто-нибудь нагрянет как раз в то время, когда я буду накрывать на стол, до того как я успею запереть двери…

Тогда хозяин сказал слуге:

— По своему уму ты настоящий хозяин. Не гоже тебе больше находиться у меня в услужении.

Некто рассказывал:

— Как-то довелось мне вместе со скупым торговцем хлебать суп из одного горшка. Он угощал меня. И я заметил, что возле себя он положил кусок хлеба, испеченный из тонко просеянной муки лучшего сорта, а возле меня положил кусок черного хлеба.

Другой рассказывал:

— Ел я однажды у богатого скряги. Ко мне подбежала кошка, и; я захотел бросить ей кусочек хлеба. Тогда хозяин сказал мне: «Не надо этого делать! Ведь кошка не наша, а соседская».

У скупого человека была красавица жена. И так как он отказывал ей в самом необходимом, между ними были вечные ссоры. Однажды, сильно рассердившись на жену, этот человек решил развестись с нею. Он сделал это по всем правилам закона, вернул ей приданое и удалил из своего жилья.

Слух о необыкновенной красоте этой женщины дошел до царя. Он воспылал к ней любовью и послал гонцов, чтобы взять ее в жены. Она же сказала:

— Я пойду за царя, если он прикажет доставить меня в своей колеснице, а управлять ею повелит моему бывшему мужу.

И приказал царь, чтобы было так.

Когда колесница ехала по дороге, женщина вынула динар и бросила его на землю. Затем она сказала своему прежнему мужу, управлявшему колесницей:

— Подыми, пожалуйста, зузу, которую я обронила.

Нагнувшись, он нашел на земле динар. Тогда он сказал:

— Это не зуза, а динар.

Она ему ответила:

— Благословен создатель, который вместо потерянной зузы приготовил для меня динар.

Она намекала на то, что потеряла ничтожного человека, а нашла царя.

Какой-то ремесленник пришел к цирюльнику и сказал ему:

— Побрей мне голову, да смотри хорошенько наточи бритву! И, пожалуйста, не задень моих ушей, не порежь их. Выбрей чисто, не оставь ни волосинки!

Цирюльник ему ответил:

— Много же приказаний ты дал мне зараз! Поверь, что, после того как я побрею твою голову, всякому, кто увидит ее, захочется смазать тебя по шее![50]

Некий ткач пришел к судье и спросил его:

— Если случится так, что у людей будет надобность в моих свидетельских показаниях и они попросят меня явиться в суд и засвидетельствовать какой-нибудь факт, примешь ли ты мои показания?

Судья ему ответил:

— Да, приму, если они будут сопровождаться показаниями трех безупречных свидетелей.

Тогда этот ткач сказал:

— Что ж, придется, значит, предварительно договориться с ними об их показаниях, а затем уж самому явиться в суд.

Другой ткач захотел стать пророком. Тогда люди ему сказали:

— Неслыханное дело, чтобы пророком был простой ткач.

На это он возразил:

— Пастухи еще более невежественны, а все же пророчествовали.[51] Чем же ткачи хуже них?

Одного ткача спросили:

— К чему бы ты стремился, если бы стал царем?

Он ответил:

— К тому, чтобы каждый день кушать мед с молотыми кунжутовыми зернами.

Другому ткачу так повезло, что он стал правителем. Однажды к нему обратился его придворный музыкант:

— Дай мне красивую головную повязку, чтоб я мог принарядиться в праздник.

Правитель ему ответил:

— Принеси мне шерсть, и через три дня ты получишь новую головную повязку.[52]

Некто сказал:

— Ум семидесяти женщин равен уму одного мужчины, а ум семидесяти: ткачей равен уму одной женщины.

Другой сказал, что именно ткачи украли чашу у Иосифа, посох у Моисея, шерсть у Гедеона, пращу у Давида, свивальник у Иоанна,[53] сандалии у пророка.[54] И когда Мария просила их показать ей дорогу к гробнице,[55] они направили ее в другую сторону. Поэтому она молилась и просила бога, чтобы ткачи, где бы они ни жили, всегда работали руками и ногами и чтобы не было им ни в чем божьего благословения.

Некто пришел к лекарю, удалявшему зубы, чтобы тот вырвал ему зуб, который очень болел. Лекарь попросил за это одну зузу, но больной ему ответил:

— Нет. Возьми с меня ползузы.

На это лекарь сказал ему:

— Я не беру платы меньше одной зузы. Но из уважения к тебе я готов за одну зузу вырвать сразу два зуба и не возьму с тебя дополнительной платы.

У одного очень болел зуб, и изо рта его шел дурной запах. Пришел этот человек к зубному врачу, открыл рот, а изо рта у него идет зловоние. И сказал ему этот лекарь:

— Это не по моей части. Тебе надо обратиться к золотарю, который чистит выгребные ямы.

Женщина принесла кузнецу металлический сосуд, в котором была дырочка, и сказала:

— Почини его.

Кузнец взял этот сосуд, залепил дырку глиной, покрасил это место сажей и вернул сосуд женщине.

Когда она налила в него воду, глина отлетела и сосуд дал течь.

Женщина вернулась к кузнецу и говорит ему:

— Что ты сделал? Сосуд остался таким, каким был прежде. Ты не заделал дырку.

Тогда кузнец сказал:

— Не иначе как ты налила в него воду. А я предполагал, что ты будешь хранить в нем отруби или шерсть. Если ты хочешь, чтоб сосуд служил тебе и для воды, обратись к другому мастеру, более искусному.

Моряк увидел всадника, который ногами управлял лошадью, и сказал:

— Благословен аллах! Этому человеку ноги служат рулем!

Некто, собиравший навоз, сказал:

— Поистине справедливо изречение Давида: «Человек в чести, если он неразумен, подобен скоту, которого ведут на заклание».[56]

Услышав это, один из богачей и говорит:

— Где же твоя честь и где твой разум, что тебя нельзя уподобить скоту? Ведь ты похож на него: все дни своей жизни проводишь среди овечьего помета.

На это он ему ответил:

— Моя честь заключается в том, что я кормлюсь трудом рук своих и к милости таких, как ты, не прибегаю.

Некий лавочник зажег днем лампу и поставил ее перед собой. Когда его спросили, зачем он так делает, он ответил:

— Все лавочники вокруг меня бойко торгуют, а ко мне никто не заходит. И я подумал, что, вероятно, люди меня не видят, и зажег свет, чтобы меня заметили.

Некто, продавая на рынке прокисшую настойку, громко кричал:

— Покупайте напиток, сладкий как мед!

К нему подошел человек и сказал:

— Мне нужна для больного кислая настойка, ему захотелось кисленького. Нет ли у тебя в продаже?

Тот ответил:

— Бери этот напиток. Здесь как раз то, что тебе нужно. А словам, которые я выкрикиваю, чтобы привлечь покупателей, не верь. В действительности этот напиток кислее уксуса, которым я тоже торгую.

Один повар, расхваливая стоявшие перед ним блюда, зазывал к себе людей следующими словами:

— Стоит ли мне долго распространяться по поводу этого супа? Достаточно, если я скажу, что каждый, отведавший его один раз, целую неделю не будет нуждаться в жирах. Он будет даже мочиться маслом…

К торговцу подошел человек и попросил у него денег взаймы под залог. Тот ему ответил:

— Залога я не возьму, а деньги тебе дам.

И он приказал слуге принести кошелек с зузами, весы и зеркало. Затем он отвесил ему столько денег, сколько у него попросили.[57]

Когда человек получал деньги, заимодавец сунул ему в руки зеркало и сказал:

— Взгляни на свое отражение в зеркале. Посмотри, как сияет твое лицо в ту минуту, когда ты получаешь деньги. Пусть же твое лицо будет таким и в день, когда ты вернешь долг, — ликующим, а не унылым.

Некий торговец купил ящик со стеклом. И захотелось ему, чтобы кто-нибудь доставил эту покупку к нему домой. К торговцу подошел юноша и вызвался отнести стекло по назначению. Торговец сказал ему:

— Неси домой ящик, но не требуй с меня платы. Я сообщу тебе три изречения, с помощью которых ты всегда будешь хорошо жить.

Взял юноша ящик, пронес его треть дороги и сказал торговцу:

— Сообщи мне первое из твоих изречений.

Торговец ему ответил:

— Если тебе скажут, что голод лучше сытости, — не верь этому. Таково первое мое изречение.

Пройдя половину пути, юноша сказал торговцу:

— Скажи мне второе твое изречение.

— Если тебе скажут, что идти лучше, чем ездить верхом, — не верь этому, — ответил торговец.

Добравшись до дому, юноша сказал торговцу:

— Теперь научи меня премудрости, которая заключена в твоем третьем изречении.

Торговец ему ответил:

— Если кто-нибудь тебе скажет, что он нашел носильщика, который доставил ему груз за меньшую плату, — не верь этому.

Тогда юноша швырнул ящик на землю так, что вдребезги разбились все находившиеся в нем стекла, и сказал:

— Если тебе кто-нибудь скажет, что хоть одно-единственное стекло в этом ящике уцелело, — не верь этому.

Один из сборщиков налогов, задолжавший казне, убежал от царя и спрятался в тайном месте. Почувствовав однажды, как кровь ударила ему в голову от волнения, он сказал тому, в доме которого прятался:

— Сходи, пожалуйста, к тому-то и тому-то — он занимается хирургией и пусканием крови — и упомяни при нем мое имя. Если он начнет меня поносить — не говори ему ничего, если же он отзовется обо мне благожелательно — приведи его.

Хозяин дома отправился в путь и сделал так, как ему наказали. И вернулся он вместе с этим человеком.

Войдя в дом, лекарь поклонился сборщику налогов и говорил с ним очень приветливо. И сказал ему сборщик налогов:

— Выпусти мне немного крови из затылка с помощью твоего скальпеля.

И тот выпустил ему кровь и хотел уйти, но сборщик налогов вынул динар[58] и дал ему.

Лекарь взял эти деньги, пришел к своему сыну и рассказал ему обо всем. И поднялся его сын со своею места, пошел к сборщику налогов, постучался в дверь, вошел в дом и сказал:

— Слышал я, что ты дал пустить себе кровь из затылка, а тебе следовало бы пустить кровь из руки.

И он выпустил ему из руки много крови, а перед уходом получил от сборщика налогов динар.

И рассказал он об этом своему зятю. И пришел зять к сборщику налогов, постучался в дверь, вошел в помещение и сказал:

— Тебе следовало бы пустить кровь из другого места, например из бедра.

Сборщик налогов побоялся, что если он не согласится, тот разозлится и укажет дом, где он прячется. Поэтому он сказал:

— Пусть будет так, как ты советуешь.

И когда тот выпустил ему кровь из бедра и собирался уходить, сборщик налогов дал ему динар и просил больше никому не говорить о том, где он находится.

Спустя некоторое время, после долгих раздумий, этот сборщик налогов решился отправиться к царю и поведать ему сию историю.

— Эти негодяи, — сказал он, — своими скальпелями хотели постепенно выпустить всю мою кровь. Так выпусти ты ее сразу своим мечом, лиши меня жизни и избавь от всех огорчений!

Услышав это, царь рассмеялся и освободил его от причитавшейся казне большой суммы денег.

У одного шута спросили:

— Почему петух, просыпаясь по утрам, поднимает одну ногу?

Он ответил:

— Потому что петух упал бы, если бы поднял сразу обе ноги.

Другой шут сказал:

— Если в рай прежде всего попадают мученики, дабы почить там, как было сказано нашим господом через апостола Матфея, то никто не войдет в рай раньше кифары,[59] ибо много приходится терпеть ей, много испытаний выносит она. Ее горлышко всегда сдавлено, ее ушко скручено, по животу ее бьют, а когда кифара стареет — ее бросают в огонь.

— Когда я был еще маленьким, — рассказывал некий шут, — и учился актерскому ремеслу, мой наставник, бывало, говаривал:

«Смотри, учись, как смешить людей, делая противоположное тому, что они просят. Например, когда тебе скажут: „уйди!“ — оставайся, а когда скажут: „останься!“ — уходи. По утрам говори: „добрый вечер“, а по вечерам: „доброе утро“».

Однажды мой наставник был у царя и так рассмешил его, что царь приказал выдать ему бумагу, по которой он должен был получить из казны тысячу серебряных монет. Получив эту бумагу, он дал ее мне и сказал:

«Храни ее».

Я взял бумагу и, памятуя совет учителя — делать все наоборот, — окунул ее в воду. Когда я затем вернул своему наставнику бумагу, она превратилась в лоскутья.

Мой учитель хотел пройти к царю, чтобы получить другую бумагу, но его не пропустила охрана.

Тогда, рассердившись, он сказал мне:

«Проваливай в преисподнюю! Ты в совершенстве усвоил свою профессию, и я тебе больше не нужен».

Другой шут говорил:

— Одним простым опытом я опровергаю тех, кто утверждает, что все в жизни — и хорошее и плохое — от бога, а по своей воле человек ничего не в силах сделать.

Когда его спросили, как он это доказывает, шут сказал:

— Я кладу свою руку на шею того, с кем спорю, и спрашиваю его: «Могу ли я стукнуть, тебя по шее?» Если он отвечает «да», то этим он опровергает свое утверждение, что человек сам, бессилен что-либо сделать. Если же он говорит «нет», то я ударяю его по шее и тем самым доказываю свою правоту.

Шута, который вдруг стал хромать, спросили, что с ним случилось. Он ответил:

— Завтра я собираюсь в далекую дорогу по пустыне и, кажется, там заножу себе ногу…

Один шут сказал:

— Я и мой брат — близнецы, в одно время мы вышли из чрева нашей матери, но он стал богатым торговцем, а я бедным шутом. Можно ли после этого верить астрологам? Нужно ли другое доказательство их лживости?

Актер сидел и ужинал со своим другом. Внезапно с крыши свалился камешек. Некоторое время спустя упал второй, затем третий… Заметив это, актер сказал своей служанке:

— Подымись, пожалуйста, на крышу и посмотри, закатилось ли солнце.

Она поднялась на крышу, задержалась там на часок, затем спустилась и сказала:

— Да, солнце закатилось.

Тогда обратился к актеру его друг:

— А ты сам разве не знаешь, что наступил вечер? Ведь сгустилась тьма…

— Как же мне не знать, — ответил актер. — Но если бы я не нашел предлога отправить ее на крышу к тому, кто ее там дожидается, мы бы до утра не избавились от камней, с помощью которых ее приглашали к себе. Ты понял?

— Да, теперь понял, — ответил его друг.

Когда у судьи находился шут, к нему зашла женщина; лицо ее было закрыто чадрой, виднелись только очень красивые глаза. Женщина заплакала и начала жаловаться на своего обидчика.

Тогда шут сказал судье:

— Поверь ей! Сразу видно, что это несчастная душа. Ее глаза свидетельствуют о том, что ее обидели.

Когда этот шут совсем расположил ее к себе своими речами, она открыла лицо. И оказалось, что у нее вызывавший отвращение нос, плоский как зуза.

Присмотревшись к ней, шут сказа судье:

— О нет, господин мой, не верь ей! Хотя эти глаза свидетельствуют о том, что ее обидели, этот нос доказывает, что она лгунья и во всем виновата. Она не стоит того, чтобы ее жалели.

Один шут сидел за столом вместе со своими сыновьями. Они так быстро поглощали стоявшее на столе мясо, что он не успевал брать ни кусочка. Тогда он сказал им:

— Не гоже так, дети мои! В заповеди сказано: «Почитай отца своего и мать свою». Что касается меня, то мне легче стерпеть тысячу ударов, чем видеть, как хватают лежащее передо мною мясо.

Одного спросили:

— На кого похож артист?

Он ответил:

— На нищего, у которого в левой руке комок грязи, а правая протянута за подаянием. И если ты не скажешь ему «возьми», он запачкает тебя.

Некий шут занял деньги у одного человека, а затем стал это отрицать. Пришли они к судье, а судья и спрашивает заимодавца:

— Есть у тебя свидетели?

— Нет, — ответил заимодавец. Тогда судья сказал шуту:

— Поклянись, что ты не брал у него денег.

Шут ответил:

— Разреши моему брату поклясться вместо меня, ибо мне достоверно известно, что он ничего не брал у него.

У одного комика спросили:

— Хотел бы ты сейчас получить целый динар?

Он ответил:

— Да, хотел бы, но только без двадцати палочных ударов.

— При чем тут палочные удары? — спросили его.

— Я знаю, что в наше время люди, ничего не дают даром, — ответил он.

Актер, на котором была новая муслиновая одежда, разгуливал зимой по Себастии.[60] К нему подошел человек и сказал:

— Отдай мне свою тунику, ведь у тебя останется еще плащ. А Иисус учил, что тому, кто тебя попросит, надо отдать и тунику и плащ.

Актер ответил:

— Да простит мне спаситель, если я рассужу по-своему. Мне кажется, что этот завет его не относится к жителям Себастии и к зимней поре. Ведь поучал он в Палестине и в летнее время.

Один шут сильно досаждал торговцу, которого звали Закрой. Наконец этот торговец сказал ему:

— Экий ты бездельник! Ведь твоя мать была мне как родная сестра, когда ты был еще совсем маленьким!

Шут вознегодовал, пошел к своей матери и спросил у нее:

— Знаешь ли ты, мать моя, торговца Закрона?

Она сказала:

— Ты, вероятно, имеешь в виду Закрона, сына Исхака?

Он ответил:

— Да, этот человек не солгал. Но могло ли мне прийти на ум, что ты знала не только Закрона, но и его отца?

Некий шут, придя к себе домой, застал у своей жены мужчину, причем дверь в комнату была открыта. И сказал этот шут мужчине:

— Ты рехнулся, что ли? Допустим, что женщина не соображает, что хорошо и что плохо. Но ты-то, безумец, должен был знать, что дверь следовало закрыть!

Другой шут, увидев однажды свою жену на лестнице, поклялся, что разведется с ней, если она спустится вниз или поднимется вверх по этой лестнице в его присутствии.[61] Услышав это, женщина спрыгнула вниз на землю и сказала:

— Я не спускалась и не подымалась по лестнице, я совершила прыжок…

Тогда ее муж ответил:

— Поверь мне, что если бы жители нашего города знали тебя лучше, то, несомненно, нанимали бы, чтобы ты обучала их обходить законы.

Когда один актер напился, жена сказала ему:

— А я так надеялась на то, что бог возбудит в твоем сердце ненависть к вину!

Он ей ответил:

— Я же надеялся, что он возбудит в тебе ненависть к лакомствам. Твои бесконечные покупки муки, масла и меда совсем меня разорили.

Один актер женился на очень некрасивой вдове. Его спросили:

— Почему ты выбрал себе такую жену?

Он ответил:

— По своей комплекции она подобна гумну Арнана,[62] а по холодности — вершинам Ливана. И я решил, что, может быть, бог приобщит меня к тайнам пророческого дара.[63]

У шута спросили:

— Может ли у семидесятилетнего мужчины родиться ребенок?

— Да, может, — ответил он, — если у него имеется тридцатилетний сосед.

Жена актера, будучи на сносях, как-то взглянула на некрасивое лицо своего мужа и сказала:

— Горе мне, если тот, кто находится в моем животе, будет на тебя похож.

Он ей ответил:

— О нет, горе тебе, если он не будет на меня похож. Тогда тебе не придется больше есть мой хлеб: я отправлю тебя к тому, на кого он будет похож.

Какой-то шут, увидев крещеного еврея, который богохульствовал, сказал ему:

— О ты, разгневавший Моисея и не почитающий Христа! Отправляйся к Мухаммеду, авось ты скончаешься в самом начале пути, до того как успеешь рассердить и его. Ибо я знаю, что если ты там долго пробудешь, то навлечешь на себя и его гнев.

Актер, у которого сосед попросил ложку, сказал ему:

— А я мечтаю, чтобы у нас была хоть какая-нибудь еда, — мы обошлись бы без ложки, ели бы пальцами.

У шута, который ел рыбу и запивал ее молоком, спросили:

— Как это ты не опасаешься заполнять свой желудок одновременно рыбой и молоком?

Он ответил:

— Разве рыба почувствует молоко? Ведь она мертвая…

Актер поссорился со своей женой и захотел ее прогнать. Она взмолилась:

— Вспомни нашу долголетнюю совместную жизнь!

Он ей ответил:

— Поверь, что трудно придумать более глупое возражение. Ведь именно за нашу долголетнюю совместную жизнь ты мне так опостылела, что я возненавидел тебя.

Однажды зимою один актер сказал своей жене:

— Сделай мне ключ, мне бы очень хотелось иметь его.

Ответила ему жена:

— А разве есть у нас припасы, которые следовало бы держать под замком?

Он сказал:

— Пока закроем холодный воздух, который хорошо сохраняет продукты. Пусть будет все готово для их хранения, а потом разбогатеем и раздобудем мясо, жир, соль, дрова…

Шут отправился к пьяным, и они его побили.

Он стойко перенес побои, не сказал ни слова.

— Почему ты хотя бы не высмеял их? — спросили у него.

— Они же пьяные, ничего не понимают, и я не хотел расточать перед ними свои остроты, — ответил он.

Войдя к себе в дом, шут обнаружил на своей постели решето. Тогда он подошел к стене и зацепился одеждой за торчавший на ней крюк.

— Что с тобой? Или в тебя вселился дьявол? — спросила его жена.

— Когда я обнаружил на своей постели решето, я решил занять его место, — ответил шут.

Одна женщина спросила свою соседку:

— Почему мужчины имеют право покупать рабынь и жить с ними, а женщине не дано права открыто поступать таким же образом?

Соседка ей ответила:

— Потому что все цари, судьи и законодатели — мужчины. И они издали такие законы, которые служат им защитой. А женщин они притесняют.

Шут пошел к торговцу и попросил у него взаймы сто зуз серебра.

— Какой ты дашь мне залог? — спросил торговец.

— У меня ничего нет, — ответил шут. — Но я готов собственноручно написать тебе расписку, что если не верну тебе долга в срок, то не стану изворачиваться и придумывать разные отговорки в свое оправдание.

Один актер сказал своему слуге:

— Когда я пошлю тебя с поручением и ты выполнишь его удачно, по возвращении скажи слово «пшеница». Если же тебя постигнет неудача — скажи слово «ячмень».

Однажды, когда этот слуга, ходивший по поручению своего хозяина, вернулся домой, тот спросил его:

— «Пшеница» или «ячмень»?

Слуга ответил:

— Ни то, ни это.

— Как же так? — спросил актер.

— Я не только не выполнил поручения, ради которого отправлялся в путь, но меня вдобавок обругали и избили, — ответил слуга.

Один актер слышал, как некто говорил своему другу:

— Когда ты идешь ночью и хочешь, чтобы к тебе не приставали собаки, прочти, как только почуешь их приближение, следующий стих из псалмов Давида: «Избавь от меча душу мою, от пса — единственную мою».[64]

— Этого недостаточно, — сказал актер, — следует еще держать в руке палку. Дело в том, что не все собаки так умны, чтобы понимать псалмы Давида. Этот стих помогает только в тех случаях, когда имеешь дело с грамотными собаками.

Судья приказал, чтобы одному шуту сбрили бороду. Готовясь его брить, цирюльник сказал, обращаясь к шуту:

— Набери полный рот воздуха.

— Болван! — ответил шут. — Что приказал тебе судья — сбрить мне бороду или учить меня надувать щеки и свистеть?

У шута спросили, сколько у него детей. Он ответил:

— Клянусь аллахом, что число моих детей от этой жены превышает число ночей, проведенных с нею.

Когда шута укусила собака, друзья ему посоветовали:

— Если ты хочешь узнать, не бешеная ли она, дай ей хлеба, испеченного из лучшей муки. Если она его не съест — значит, она бешеная, а если съест — не бешеная.

— Если я так сделаю, то в округе не останется ни одной собаки, которая меня бы не покусала, — ответил шут. — Они будут кусать меня только ради того, чтобы я с каждой из них проделал такой опыт.

По ложному навету злых людей, приписавших шуту какое-то преступление, судья приказал дать ему пятьдесят розог. Но впоследствии судья узнал, что шут ни в чем не повинен и пострадал напрасно. Тогда судья сказал:

— Я наказал тебя по ошибке!

— Беда невелика! — ответил шут. — Ты лучше пометь у себя, что я был избит, и когда я действительно совершу преступление, пусть мне зачтется уже полученное наказание, и ты не присуждай мне больше розог.

Одного шута спросили:

— Что ты скажешь об этом печенье, приготовленном на меду?

Он ответил:

— О чем тут толковать? Могу лишь с полной уверенностью сказать, что если бы Моисей пришел к фараону с таким медовым печеньем, тот сразу поверил бы ему. Но так как Моисей пришел к фараону с посохом, не следует слишком порицать фараона за то, что он ему не поверил. Ведь все же он царь, и он рассердился.

Один шут не выносил баклажанов. Оказавшись однажды в гостях у знатного человека, он узнал, что все блюда в этом доме приправлены баклажанами. Тогда он сказал слуге:

— Подай мне воды напиться, но только если в ней нет баклажана…

Шут присутствовал на трапезе у знатного человека. Хозяин угощал гостя белками крутых яиц, а сам съедал желтки. И сказал этот шут:

— Благословен господь, создавший столь совершенную сферу.[65]

Так он посрамил знатного, ибо именно в яйце сочетаются белок и желток.

Посетив однажды заболевшего богача, шут спросил у него, чем он болен.

— У меня появились фурункулы на одном некрасивом месте, — ответил больной.

— Я не вижу у тебя на лице ни одного фурункула, — возразил шут.

Этим он намекал на то, что лицо богача безобразно.

Один актер обедал у скупого вельможи. Нечаянно пролив на одежду актера немного супа, вельможа сказал своему слуге:

— Вычисти, пожалуйста, его платье.

— В чистке нет ни малейшей надобности, — возразил актер.

Этим он намекал, что в супе, которым его угостили, не было ни кусочка жира.

Некий актер женился на безобразной женщине.

Как-то в один из дождливых, ненастных дней она спросила его:

— Какие желания возникают у тебя в такие дни?

— Расстаться с тобою и обрести свободу, — ответил он.

Шуту сказали:

— Сегодня на рынке подорожала мука.

— Меня это не касается, — ответил он. — Я покупаю только печеный хлеб.

Познакомившись с человеком, у которого болели глаза, актер спросил у него:

— Чем ты их лечишь?

— Чтением псалмов и молитвами моей матери. Она очень благочестивая женщина.

Актер ответил:

— Это действительно великолепные средства. Но вместе с тем глаза следует лечить еще и сурьмою.[66]

Один шут сказал:

— Есть шесть категорий людей, которым не следует пить вино:

тем, кто глупо выглядит, когда пьет;

тем, кто слишком уповает на свою правую руку;[67]

тем, кто закусывает только зеленью и потому быстро пьянеет;

тем, кто голоден;

тем, кто пьянеет после первого кубка;

тем, кто склонен марать свою одежду.

Как-то один актер заболел. Проведать его пришел хозяин этого актера, очень глупый человек. Он спросил больного:

— Скажи, чего бы ты хотел. Я все для тебя сделаю.

— Ты окажешь мне большую услугу, если не будешь больше меня навещать, — ответил актер.

Рассказывают такую историю:

Однажды дурак узнал о смерти одного из своих знакомых. Повстречав его брата, он спросил:

— Кто же скончался — ты или твой брат?

Когда у одного дурака умер сын, он страшно горевал и хотел даже покончить с собой. Но посоветовавшись со своим другом, передумал.

— Если я совершу самоубийство, наш правитель изведет меня своими насмешками, — сказал он.

Жена упрекала своего мужа:

— Твоя длинная борода — свидетельство твоей глупости.

— Не упрекай меня, — ответил он, — дабы и с тобой не случилось того, в чем ты меня упрекаешь.

Этим он хотел сказать, что если длинная борода — признак глупости, то и у нее может вырасти длинная борода.

У одного родился сын. И когда соседи его поздравляли, он благодарил, их и говорил:

— Сие — от бога и от вас… Я здесь ни при чем.

Дурак ел вместе со своей матерью жареную рыбу, приправленную пряностями. И он сказал ей:

— Кушай, мама. Это блюдо делает человека любвеобильным.

Дурак пришел проведать заболевшего сына соседа. И сказал гость отцу ребенка:

— Когда он умрет, ты не поступай так, как прошлый раз, когда умер другой твой сын. Поминальная трапеза тогда была так скудна, что я даже не почувствовал, что приглашен на похороны.

У одного чудака были две гончие собаки — белая и черная. Однажды к нему обратился правитель города:

— Дай мне одну из твоих собак.

— Какую из них ты хотел бы получить? — спросил чудак.

— Черную, — ответил правитель.

— Черная мне милее белой, — возразил чудак.

— Дай тогда белую, — сказал правитель.

— А белая мне милее обеих, — ответил чудак.

Один богач, закосневший в невежестве, никогда не давал милостыни бедным. Он говорил:

— Как я подам тому, кому сам бог ничего не дает?

Один человек сказал своей жене:

— После твоей смерти я не покину детей, буду с ними жить.

— Все это одни слова, — возразила ему жена.

— Вот увидишь, что я сказал правду; как только умрешь, ты сможешь в этом убедиться, — сказал он.

У одного болел живот. Когда его спросили о причине этого, он сказал:

— Я много понемногу пил молока, и, как видно, это мне повредило.

Увидев жирного быка, дурак сказал:

— Он был бы красивым мулом, если бы не был парнокопытным.

Один еврей во время обряда обрезания его сына сказал хирургу, производившему операцию:

— Ради бога, режь как можно медленнее. Ведь уж никогда более в жизни не предстоит ему этот торжественный обряд.

У невежды родился сын. Он принес его к астрологу, чтобы тот предсказал судьбу ребенка по знакам зодиака. И сказал этот человек астрологу:

— Прошу тебя, сделай его знаком планету Гермес, так как я слышал, что все рожденные под знаком Гермеса становятся учеными людьми.

Одному чудаку сказал его сосед:

— А ведь твоя жена в положении, это можно сразу заметить.

— Нет, она не в положении, она лишь слегка беременна, — ответил чудак.

Чудак, взглянув на луну спустя четырнадцать дней после новолуния, произнес молитву «Благословен новый месяц».[68]

— Как же так, — сказали ему, — неужели ты до сих пор не заметил луны?

Он ответил:

— Меня не было в городе — я сюда недавно прибыл.

Другой чудак сказал:

— Хотел бы я, чтобы бог меня совсем не сотворил, или сделал бы меня слепым, или безруким, или безногим. Тогда люди жалели бы меня, а сейчас только ругают.

Проходя мимо рыбаков, один чудак спросил:

— Вы ловите свежую рыбу или засоленную?

Глупый учитель спросил своего ученика:

— Когда мы отмечали в прошлом году пятый день страстной недели?

Ученик, бывший еще глупее его, ответил:

— Я точно этого не помню, но кажется, что прошлогодний страстной четверг был во вторник.[69]

Один чудак сказал:

— Я все понимаю, даже то, как делают горькую настойку из сладких фиг и как из дерева вытачивают разные сосуды. Но я никогда не был в состоянии понять, как в них делают отверстия.

Некий правитель отправился в далекий путь, чтобы поклониться в Иерусалиме святым местам. Он очень торопился, хотел попасть к празднику. И сказал ему один глупый человек:

— Зачем ты изводишь лошадей и своих спутников? Не лучше ли послать гонца в Иерусалим и попросить отложить праздник?

У одного умерла дочь. Когда его спросили, сколько ей было лет, он ответил:

— Не знаю точно. Помню лишь, что она родилась, когда цвела лесная мята.

Один чудак ехал верхом на осле. Но животное вдруг заупрямилось и не захотело трогаться с места. Тогда чудак поклялся, что к ночи не даст ему ячменя. Вернувшись вечером домой, чудак сказал своему слуге:

— Дай ему меру ячменя, но, пожалуйста, не говори, что я велел накормить его. Иначе мой осел совсем перестанет меня бояться.

Дурак рассказывал:

— Сегодня я присутствовал на похоронах у такого-то и такого-то. У него умер ребенок.

— Который? — спросили у глупца.

Он ответил:

— Двое детей было у этого господина. Скончался же средний.

Один чудак сказал своему соседу:

— Сегодня во сне я видел правителя нашего города. Он говорил с тобой, а смотрел в мою сторону. Скажи, пожалуйста, что он сказал тебе обо мне?

Дурак, молясь в Иерусалиме, обращался к богу с такими словами:

— О господи, прости меня, дабы и тебя простили. Дай мне, дабы и тебе воздалось в тридцать, в шестьдесят и в сто раз, как обещано в молитвеннике.

Дурак подошел к одному человеку, чтобы поцеловать его в голову.

— Не целуй меня в голову, — сказал ему тот, — так как я смазал ее жиром.

В ответ дурак воскликнул:

— О, я не задумываясь поцеловал бы ее, даже если бы на ней было пятьдесят мер навоза!

Дурак рассказывал своему другу:

— Когда умер мой брат, наш отец испытывал сильные угрызения совести.

— А что, разве он убил его? — спросил его друг. — Или твой брат заболел и умер естественной смертью?

— Этого я не знаю, — ответил дурак. — Но так говаривал наш слуга такой-то и такой-то.

Один чудак рассказывал:

— Мой отец дважды побывал в Иерусалиме, там он скончался и там похоронен. Но я не знаю, когда он умер — во время первого посещения или во время второго…

Простодушный человек пришел в баню после того, как там воскурили ладан. Благовонное облако он принял за пыль. Сильно разозлившись, этот человек сказал банщику:

— Я ведь говорил тебе, что, когда я прихожу в баню, не следует подметать ее щеткой и поднимать пыль!

— Твоего осла украли! — сообщили одному чудаку.

— Благословен аллах! Я при этом не присутствовал, — ответил он.

Взглянув на небо, один чудак сказал:

— Как прекрасны твои небеса, о господи! Но ты стоишь гораздо больше их!

У одного глупого судьи попросили:

— Прости, пожалуйста, такому-то и такому-то его проступок.

Тот ответил:

— Я его не выпущу из темницы, пока он не явится ко мне, не упадет в моим ногам и не поцелует их.

У одного было десять ослов. Он отдавал их внаем. Однажды, доставив их к месту назначения, он еще раз пересчитал их. Ослов было десять.

После окончания работы он сел верхом на осла и погнал остальных по дороге. Сидя на осле, он стал подсчитывать ослов, шедших впереди, и убедился, что их только девять.

Разозлившись, он слез с осла и начал самым тщательным образом считать ослов. Оказалось, что их было десять. Обрадовавшись, он взобрался на осла и, прежде чем тронуться дальше, снова подсчитал ослов. Их было только девять. Он слез с осла и снова стал считать — ослов было десять.

— Поистине, сам черт меня путает! — воскликнул он. — Когда я еду верхом, я теряю одного из этих ослов. Поэтому, чтобы в целости доставить их, мне не следует больше ездить верхом.

И он пешком прошел весь длинный путь, так и не осмелившись ни разу сесть на осла.

У одного очень глупого человека умер сын. Когда покойника укладывали в гроб, отец распорядился:

— Положите его на правый бок, так лучше для пищеварения.

Старуха отправилась навестить больного. И она сказала его родственникам:

— Поверьте, я так слаба, что мне очень тяжело каждый раз приходить к вам и потом добираться до дому. Поэтому, если этот человек умрет, — да хранит вас господь! — не обижайтесь на меня, если я не смогу прийти на его похороны.

У одного простодушного человека исчез сокол. И он попросил правителя города держать на запоре городские ворота, пока он не поймает своего сокола.

— Сколько лет было твоей дочери, когда ты выдал ее замуж? — спросили у одного.

— Когда она из девочки превратилась в девушку. Подсчитайте же сами, когда это было, — ответил он.

У старухи умер сын по имени Лазарь. На его похоронах присутствовал священник. Когда он, отпевая покойного, прочел слова из евангелия: «Теперь умер Лазарь, а я рад», старуха сказала ему:

— Еще бы тебе не радоваться, после того как его одежда, постельные принадлежности и все, что он имел, перешло в твою собственность!

Чудак сказал прославлявшему его поэту:

— Сейчас я не в состоянии тебя вознаградить. Но если ты когда-нибудь меня обидишь, я прощу тебе это.

Молясь в церкви, один говорил:

— О господи! Пожалей меня и искупи мои прегрешения, совершенные по твоей воле и независимо от твоей воли, с твоего ведома и без оного.

Другой говаривал:

— О господи, прости мне мои грехи — те, о которых ты знаешь, и те, о которых ты не знаешь!

После дождя, напоившего посевы, один сказал:

— О господи! Знаешь ли ты, сколько тебе причитается за то, что ты оросил мое поле!

Один спрятал в степи деньги. И чтобы найти потом это место, он выбрал себе примету — край облака.

Спустя несколько дней он пришел в степь, чтобы взять свои деньги, но не нашел места, где спрятал их. Тогда он сказал:

— Подумать только, что делается на свете! Мои зузы, наверно, украли, ведь они были в земле. Но кто мог украсть облако на небе? Какая рука могла до него дотянуться? Поистине, свершилось какое-то чудо.

Взглянув на поверхность воды, дурак позвал свою мать и сказал ей:

— Что за воровская рожа смотрит на меня!

Когда пришла его мать, посмотрела на воду и увидела свое отображение рядом с отображением сына, она сказала:

— Смотри, а рядом с вором стоит блудница. Побежим скорей и позовем соседей, пока они не вышли из воды и не удрали!

— Какое расстояние между Халебом и Дамаском? — спросили у одного.

Он ответил:

— Двенадцать дней пути — шесть дней туда и шесть обратно.

По поводу своих кур и цыплят один дурак говаривал:

— О славные птицы! Когда наконец заболеет кто-нибудь из моих домочадцев, чтобы можно было вас зарезать, съесть и таким образом избавиться от головной боли, которую вы причиняете мне своим писком!

Один дурак бежал по степи и громко кричал. Когда его спросили, для чего он это делает, он ответил:

— Я хочу знать, до какого места доносится мой толос…

Друзья одного чудака попросили одолжить им седло.

— Поверьте, я только что сам слез с него, — ответил он. — Прошу вас набраться терпения и обождать часок — пусть оно пока отдохнет.

Один чудак сказал повитухе, когда его жена должна была рожать:

— Извлеки, пожалуйста, мне мальчика, а не девочку, тогда я дам тебе динар.

Некто покупал лед. Он взял кусок, попробовал его и сказал продавцу:

— Если есть у тебя более холодный, покажи мне.

Продавец показал ему другой кусок.

— За сколько ты его продашь? — спросил покупатель.

— Этот — стоимостью в карат, — пошутил продавец. — А того сорта — полтора куска за карат.

Тогда покупатель сказал ему:

— Из этого сорта я возьму кусочек для себя, а из того — для моих домашних.

Врач сказал больному:

— Выжми сок из двух гранатов и проглоти вместе с мякотью.

— Сколько же я должен положить мякоти? — спросил больной.

Некто купил рабыню, чем вызвал гнев своей жены. И сказал он ей:

— Если будешь мне досаждать, — клянусь аллахом, целый год мы будем жить порознь!

Взглянув в зеркало и увидев в нем свое лицо, дурак громко рассмеялся. Когда его спросили, почему он смеется, он ответил:

— Я дивлюсь на свое лицо. Издали оно красиво, а вблизи — уродливо.

— Сколько тебе лет? — спросили у одного.

— Не знаю, — ответил он. — Но я слышал, как моя мать говорила: «Ты родился до того, как созрел кислый виноград, а твой брат старше тебя на два месяца и полгода».

Некто проживал в доме, принадлежавшем ему и еще одному человеку. Однажды он сказал:

— Я хочу продать свою половину дома, а на вырученные деньги откупить вторую половину, чтобы весь дом был моим.

Некто купил мясо и, вручив его своему слуге, сказал:

— Снеси мясо домой и скажи, чтобы сварили его с рисом.

— Дома нет дров, — возразил слуга.

— Тогда пусть приготовят с перловой крупой, — ответил он.

У одного человека упала в колодец дочь. И крикнул он ей:

— Не трогайся с места, пока я не приведу человека, который сможет тебя вытащить.

У одного спросили, когда он родился. Он ответил:

— Я родился в вербное воскресенье, две недели спустя после рождества.

Один, молясь богу, говорил:

— О господи, о боже мой! Прости прегрешения моей матери, моей сестре и моей жене!

— Почему ты не упоминаешь отца? — спросили его.

Он ответил:

— Потому что я был маленьким, когда он умер, и я совсем не знаю его.

Молясь богу, некто говаривал:

— О господи! Дай мне пять тысяч серебряных монет! Тысячу из них я обязуюсь раздать нищим в виде милостыни. Но если ты мне не доверяешь, дай мне четыре тысячи монет, а тысячу можешь раздать нищим собственноручно.

Некто, отправившись по торговым делам, написал своему отцу:

«В дороге я так сильно заболел, что другой на моем месте и вовсе бы не выжил».

Отец ему ответил:

— Поверь, сын мой, что если бы ты и впрямь умер, то ты бы меня так огорчил, что я с тобой не стал бы разговаривать, за всю свою жизнь не вымолвил бы и словечка.

У одного спросили:

— Чему ты учился, когда посещал школу?

Он ответил:

— Арифметике.

Ему сказали:

— А ну-ка, если четыре куска серебра разделить на троих, сколько получит каждый?

Он ответил:

— Двое получат по два куска. Таким образом у всех троих будет дважды два куска серебра.

Один нес на плече маленького мальчика в красной рубашке. По рассеянности, забыв о том, где малыш, он начал спрашивать встречных:

— Не видели ли вы мальчика в красной рубашке?

— Не того ли, который у тебя на плече? — спросили у него.

Подняв голову и увидев малыша, этот человек шлепнул его и сказал:

— Ах ты, негодник! Сколько раз тебе было сказано, чтобы ты не уходил от меня, когда я тебя несу!

Это случилось на корабле в открытом море. Пассажир, державший в руке несколько монет, заметил на одежде своего спутника блоху. Он протянул руку и двумя пальцами снял ее. Потом он хотел бросить блоху в море, но уронил монеты, а блоха осталась у него в руке. Когда этого человека упрекнули в неловкости, он ответил:

— Я боялся, чтобы блоха не ускакала и не спряталась в моей одежде.

Один чудак, увидев минарет, откуда призывали арабов к молитве, сказал своему другу:

— Какими длинными должны были быть те люди, которые строили этот минарет!

Друг ему ответил:

— О глупец! Разве может человек быть таким длинным! Этот минарет люди строили сначала на земле, в лежачем положении, а потом они его поставили.

Крестьяне пришли к правителю и стали жаловаться, что им приходится платить большие налоги. Если налог не уменьшат, сказали крестьяне, они снимутся с этих мест и уйдут в другие края.

И спросил их правитель:

— Что же вы хотите? Что я могу для вас сделать?

Они ответили:

— Мы хотим, чтобы с нас брали только пятую часть урожая, а не десятую, потому что отдавать десятую часть для нас непосильно.

И сказал он им:

— Ваше желание будет исполнено.

И стали с них брать пятую часть урожая. Этот обычай сохранился и по сей день.

Один рассказывал:

— Я видел длиннобородого мужа верхом на осле. Он бил его, приговаривая: «О проклятое животное! Если ты не желаешь, чтобы на тебе ездили верхом, то почему же ты сотворен ослом?»

Некто, увидев, что все колосья на его поле побиты градом и смяты бурей, сказал, взглянув на небо:

— О господи! Ты приказал людям не делать друг другу зла и не обижать своего ближнего. Но что ты скажешь по поводу своих собственных деяний? И кто осудит тебя за то, что твои дела расходятся с твоими словами?

Ребенок высунул из окна головку, а по ней ударил град. Подумав, что кто-то ударил его нарочно, ребенок выругал драчуна. Присутствовавший при этом отец наказал ребенка, затем высунул голову через окно и сказал, взглянув на небо:

— О господи! Не порицай ты его за такие слова, потому что он тебя еще не знает.

Некто, помыв руки, сказал:

— Я изучил свои руки досконально. Хоть тысячу раз мой их — делу не поможешь: они не станут чистыми, если не помыть их дважды подряд.

Войдя к человеку, у которого умер сын, некто сказал:

— Благословен, о боже, благословен, о боже, за то, что ты так милостив!

Присутствовавшие при этом люди стали порицать говорившего. Они спросили его:

— Что означают твои слова?

Он им ответил:

— Я слышал, будто умер сам хозяин. Но когда я узнал, что умер только его сын, то понял, что не надо печалиться. Этот человек сможет в течение своей жизни иметь еще много сыновей.

Некто обратился к грамматику, чтобы тот научил его правильно разговаривать. Прозанимавшись около года, он спросил:

— Как надо произносить слово «сусайя» (лошадь) — через «ц» или через «с»?

Один знатный, но глупый человек путешествовал со своими спутниками. Однажды он сказал им:

— Удалитесь от меня на часок. Мне нужно поговорить с самим собою.

Один молящийся, находясь в церкви, услышал слова священников, говоривших:

— Адам согрешил, а помазанник божий был распят на кресте за его грехи, дабы искупить их.

— Это несправедливо, — заметил он. — Тот, кто совершил преступление, тот и должен быть распят на кресте.

Один пытался сломать дерево миндаля, но согнутый ствол ускользнул из его рук.

— Слава аллаху! — сказал этот человек. — Даже дерево бежит от смерти.

Сынишка показал своему отцу птенца и спросил его:

— Взгляни, отец, на кого похож этот голубок? На отца или на мать?

Отец ему ответил, показывая на голубиную пару:

— Кто из них его отец и кто из них его мать? Этот самец или эта самка?

Один сказал:

— Я очень почитаю трактаты Мар Якова[70] и потому ежедневно повторяю их в часы молитвы.

Товарищ ему ответил:

— Ты бы лучше повторял святое евангелие.

Он сказал:

— Евангелие хорошо, но трактаты Мар Якова мною уже испытаны, и мне они помогают.

Невежда зашел в новый дом и начал расхаживать из комнаты в комнату, рассматривая его.

— Ну, что ты скажешь? — спросил его домохозяин. — Хороший я себе построил дом?

— Все мне в твоем доме нравится, кроме отхожего места, — ответил тот. — Там имеется существенный недостаток: входная дверь так узка, что через нее не пройдет обеденный стол.[71]

Один из знатных, но глупых людей купил поместье. И он направил своим управляющим следующее послание:

«Не разрешайте землепашцам засевать поля семенами пушистого терновника, ибо даже четвертая часть их не дает всходов. Пусть сеют только чистые семена. А бедняки пусть засевают поле одними пушинками терновника без семян».

Рассказывают, что один из одержимых, увидев очень тучного знатного человека, сказал ему:

— О ты, свиная туша! Если бы дьявол, который сидит во мне, жил бы во времена Христа, он не оставил бы тебя и не вселился бы в меня!

Знатный человек спросил у помешанного:

— Знаешь ли ты меня?

Тот ответил:

— Да, знаю, так же как и твоего брата.

Тогда знатный спросил:

— А кто мой брат?

Тот ответил.

— И ты, и твой брат, и тот, кто на него похож, не имеете ни корня, ни ствола.

Этим он намекал на его неблагородное происхождение.

Умалишенный пришел к знатному человеку, и тот подал ему кусок хлеба. Отказавшись от подаяния, умалишенный сказал, покидая дом:

— Приду к вам в праздник, тогда, может быть, найдется для меня и мясо.

Другой рассказывал:

— Войдя в больницу, я увидел там связанного сумасшедшего. Я показал ему язык и закатил глаза. Увидев, что я делаю, тот взглянул на небо и сказал: «Слава тебе, господи! Но почему это врачи одного сумасшедшего отпускают на волю, а другого связывают?»

Другой, прохаживаясь по рынку, говаривал:

— Кто хочет преуспевать в жизни, пусть заучит следующие два слова: «не знаю». Когда он будет говорить «не знаю», его обучат, чтобы он знал. Если же он будет говорить, что знает, ему докажут, что он не знает.

Он имел в виду трудные вопросы, которые ему будут задавать.

Один одержимый набросился на человека, который нечаянно упал, и начал давить его. Прибежали люди и спасли этого человека. И когда порицали одержимого за его поступок, он сказал:

— Если этот человек не хотел быть задавленным, зачем же он падал рядом со мной? Поверьте, что, если бы он не упал возле меня, я бы не причинил ему ни малейшего вреда.

Другой сказал:

— Мне хотелось бы поесть сладостей и навоза.

Услышав это, люди сказали ему:

— Обожди немного, сейчас принесем тебе и то и другое и посмотрим, как ты будешь есть.

И когда принесли ему и то и другое, он съел сладости и даже не притронулся к навозу. Он сказал:

— Мне кажется, что в этом навозе содержится яд, и если хотите, чтобы я ел его без опаски, попробуйте сначала вы, а я уж съем остатки.

Один подошел к гладкой колонне и сказал:

— Если мне дадут зузу, я подымусь на вершину этой колонны.

Когда люди дали ему зузу, он сказал:

— А сейчас принесите мне лестницу.

Тогда ему сказали люди:

— Разве мы договаривались с тобою, что ты подымешься по лестнице?

Он им возразил:

— А разве мы договаривались, что я подымусь без лестницы? Мы говорили лишь о том, что я достигну вершины.

Один одержимый сказал учителю закона божьего:

— Как быть со словами святого евангелия, где говорится: если тебя преследуют в одном городе, убегай в другой? А если человек заключен в темницу, как может он бежать? Следовало бы нашему господу богу сказать, чтобы никого не заковывали в цепи и не сажали в темницу.

У одного одержимого спросили:

— Сколько сумасшедших в городе Эмесе?[72]

Он ответил:

— Сумасшедших, ввиду их огромного количества, я сосчитать не в состоянии. Если хотите, чтобы я подсчитал количество нормальных людей, которые там имеются, это я сделаю, так как таких мало.

Другой одержимый надел шубу наизнанку, мехом наружу. Когда люди спросили его, зачем он так сделал, он ответил:

— Если бы господь бог считал, что лучше, чтобы в шубе мех был изнутри, он не сотворил бы овец с мехом наружу.

У другого одержимого спросили:

— Откуда ты родом и где проживаешь?

Он ответил:

— Родом я из Синджара,[73] а воспитывался в монастыре Мар-Бехнама, так как в большинстве случаев именно сюда приводят одержимых и содержат их связанными, для того чтобы им помогла святая сила.

Один человек взял палку и сильно ударил ею помешанного, который много раз в припадке сумасшествия избивал людей. Стали все упрекать этого человека и сказали ему:

— Оставь его в покое, ведь он помешанный и сам не знает, что делает!

Услышав это, помешанный сказал:

— Во имя аллаха, простите его, так как он сам не знает, что делает.

Один человек сказал одержимому:

— Я дам тебе четыре серебряные монеты, если ты пойдешь на поле и будешь трубить вместо меня, сзывая народ.

Тот ответил:

— Два дела делать одновременно — и ходить и трубить — я не в состоянии. Давай договоримся так: я пойду, а ты будешь трубить. Такая работа будет посильна и для меня и для тебя.

Другой сказал:

— В эту ночь мне снился сон, который оказался наполовину истинным, наполовину ложным.

Когда его спросили, как это понять, он ответил:

— Я увидел себя во сне в объятиях молодой прекрасной девушки. Когда же я проснулся, то обнаружил, что нахожусь в объятиях весьма пожилой особы.

Другой одержимый, воздев глаза к небу, сказал:

— Разве так поступают те, кто обладает мудростью? Разумно ли, что ты создал множество людей, а половину их моришь голодом? Не лучше ли было бы вместо каждой сотни людей создать одного, но чтобы все они жили в довольстве и изобилии?

Он хотел сказать, что человеку следует увеличивать число людей, которых он содержит, лишь в соответствии с количеством пищи, находящейся в его распоряжении.

Другой одержимый наловчился растолковывать сны, когда у него случались припадки сумасшествия. Однажды сказал ему знатный человек:

— Во сне я видел множество птиц, привязанных к моей одежде. Я прогонял их одну за другой, но когда улетала последняя, я ее поймал.

Одержимый растолковал это следующим образом:

— Если ты рассказал мне в точности, как тебе снилось, то это значит, что ты объелся перед сном чечевицей. Когда ты уснул, у тебя начало пучить живот. Проснувшись, ты захотел пойти до ветру и очень обрадовался.[74]

Знатный рассмеялся и сказал:

— Будь ты неладен! Ведь все случилось точь-в-точь как ты сказал.

Один дурачок сидел и плакал. У него спросили:

— Почему ты плачешь? Что у тебя болит?

Он ответил:

— Как мне не плакать! Наступает зима, а у меня нет туники.

Сказали ему люди:

— Не горюй! Бог не оставит тебя без туники.

Он им ответил:

— Как бы не так! В прошлом году он оставил меня без туники, без плаща и даже без набедренной повязки.

Один чудак сидел на рынке и ел жареное мясо. И сказал ему прохожий:

— Дай и мне кусок того, что ты ешь, я хочу разделить с тобой трапезу.

Тот ему ответил:

— Поверь, что это не мое мясо. Один из знатных приказал мне съесть это мясо вместо него, и я боюсь нарушить его повеление.

Возле одного одержимого собралась толпа детей. Тогда ему сказали:

— Уходи отсюда в другое место, и они от тебя отстанут.

Он ответил:

— Зачем мне уходить? Проголодаются и сами уйдут.

Один из одержимых был яковитом. И сказал ему другой одержимый:

— Ты получишь зузу, если будешь хулить Якова Барадея.[75]

Тот ему ответил:

— Нет, ты лучше дай мне ползузы, а я буду хулить Льва,[76] которого почитают больше Якова, и вдобавок еще императора Маркиана.[77]

Другой одержимый хвастался тем, что он был царем во времена Геркулеса. И сказал ему один из знатных:

— Ты годишься в цари лишь для тех, у кого пучит живот.

И ответил ему одержимый:

— Будь я тем, кем ты меня назвал, мое государство было бы обширнее государства Геркулеса, ибо таких, у кого пучит живот, больше на свете, чем греков.

К одержимому, находящемуся в больнице, подошел служитель с лекарством и сказал:

— Возьми и сразу же выпей. А если не станешь пить, я буду стегать тебя плеткой.

Тот ему ответил:

— Дай мне лекарство, я его выпью, хотя, по совести говоря, пить его следовало не мне, а тебе, ибо ты нуждаешься в нем больше, чем я.

Один дурачок, проходя мимо рынка, где торгуют шелковыми тканями, увидел толпу людей, собравшихся возле лавки, где этой ночью была совершена кража со взломом. Он подошел поближе, оглядел место взлома и сказал:

— Разве вы не знаете, кто это сделал?

Ему ответили:

— Нет, не знаем.

Он сказал:

— А я знаю, чьих рук это дело, но вам не скажу, пока вы мне не дадите три хлебца и две жареные телячьи головы, потому что я очень проголодался.

Люди посоветовались между собой и решили:

— Ничего нет удивительного в том, что ему известны воры: ведь он всю ночь напролет бродит по улицам, и воры его не боятся — они знают, что он помешанный и не сможет на них донести.

Люди принесли ему все, что он просил, и он все съел. Насытившись, он подошел к месту взлома и сказал:

— Как же так вы не знаете, кто это сделал? Или вы маленькие дети? Преступление совершили воры, никто, кроме них, не мог это сделать.

Сказав это, он удалился.

В одного сумасшедшего дети швыряли камни. Убегая от них, он встретил по дороге женщину, которая несла на руках маленького ребенка. Сумасшедший набросился на него и избил до полусмерти. И сказала сумасшедшему эта женщина:

— Да постигнет тебя кара божия! Что тебе дурного сделал мой ребенок?

Он ей ответил:

— Потаскуха! Когда он немного подрастет, он будет хуже тех, кто швырял в меня камнями.

Один одержимый ел финики вместе с косточками. Когда его спросили, зачем он так делает, он ответил:

— Так мне вешал лавочник, и я платил за полный вес. Зачем же пропадать добру?

Один одержимый привык, что каждый раз после смерти родственники умершего дарят ему одну зузу. Однажды, когда умер богач, его родственники дали ему две зузы. Взяв деньги, одержимый сказал, покидая этот дом:

— Когда в следующий раз кто-нибудь из вас умрет, не давайте мне зузу — я уже получил ее вперед.

Один одержимый попросил у знатного сандалии. Он сказал:

— Я босой.

Когда тот подарил ему сандалии, сумасшедший сказал:

— Недурно было бы, если б и моя голова молилась за тебя так же, как мои ноги, ибо я не думаю, что молитва моих ног сильнее проклятий моей головы.

И знатный приказал выдать этому одержимому чалму.

Жена одного одержимого пришла к судье и пожаловалась на мужа:

— Он бьет меня и морит голодом!

Когда судья стал порицать одержимого за такие дела, тот сказал;

— Что касается избиения, то тут она права. Но относительно того, будто я морю ее голодом, она лжет.

И бросился он к ногам судьи и начал его упрашивать лично подойти к его дому, собственными глазами все осмотреть и тогда решить по справедливости.

Услышав такие речи, судья подумал, что, вероятно, в доме у этого человека много хлеба и мяса и он хочет показать их ему. Судья встал и пошел вместе с ним.

Когда они дошли до ворот его дома, сумасшедший показал ему большую кучу нечистот и сказал:

— О судья, взгляни и рассуди во имя аллаха! Разве могло сие выйти из голодного желудка?

Увидев это, судья очень разгневался и стал ругать себя за то, что поддался уговорам и согласился пойти вместе с одержимым.

Некто сказал одному одержимому:

— Чего стоишь сложа руки? Или ты не знаешь, что один знатный человек дает по две зузы каждому умалишенному?

Ответил ему одержимый:

— Если ты говоришь правду, то покажи мне те две зузы, которые ты получил.

Один человек обратился к знатоку законов, который помутился в рассудке, с таким вопросом:

— Что предписывает закон в случае смерти человека, оставившего жену, сына, дочь и наследство в тысячу динаров?

Тот ответил:

— Жене причитается вдовство, сыну — сиротство, а дочь может зарабатывать на жизнь блудом. Деньги же следует употребить для нужд умалишенных, которые не в состоянии работать.

Когда у одного украли деньги, люди его успокаивали:

— Не горюй! В судный день, при воскрешении из мертвых, тебе вернут их из имущества того, кто у тебя их украл.

— Конечно, вернут, в этом я не сомневаюсь, — ответил потерпевший, — но уж очень долго ждать, а пока я лишился всего, что имел.

Одному, у которого была совершена кража, люди говорили:

— Уповай на бога и его святое евангелие — они тебе помогут найти вора.

Тот им ответил:

— Если бы вор прислушался к совету евангелия, он бы не только обокрал меня, но и погубил. Ведь наш господь бог сказал, что вор приходит не только воровать, но и убивать и губить.[78] Сможет ли тот, который так наставляет вора, найти и разоблачить его?

Когда грабители снимали с прохожего одежду, тот сказал им:

— Оставьте на мне мою одежду, а я пришлю вам деньги, значительно превышающие ее стоимость.

— О глупец! — сказали ему грабители. — Где это видано, чтобы разбойники давали взаймы под проценты?

Один вор похищал лишь детей, продавал их в рабство, но не трогал имущества и ценностей. Когда его спросили, почему он так делает, он ответил:

— Я ворую только детей, так как знаю, что все они воскреснут. И когда люди на том свете потребуют у меня своих детей, я скажу им: «Вот ваши дети, берите их». Если же я буду воровать золото или одежду — как я смогу вернуть это людям в день воскресения, если они их от меня потребуют?

Вор забрался в чужой дом и украл много одежды, но был обнаружен хозяевами и пойман. И стал он умолять их отпустить его на волю и поклялся, что больше воровать не будет. Сказали ему люди:

— Отдавай украденную одежду и убирайся ко всем чертям на погибель.

Ответил им вор:

— Если я отдам вам одежду — что я буду делать в дни раскаяния? И хотя я поклялся, что не буду воровать, но я ведь другой профессии не знаю…

К одному ночью забрались воры. Они долго искали, что бы им украсть, но так ничего и не нашли. И сказал им хозяин дома:

— Эх, ребятки, напрасно стараетесь! Я весь день сегодня искал и ничего у себя не нашел ценного, а вы хотите найти ночью!

Некто рассказывал, что однажды, когда он был в дороге с двадцатью путниками, на них внезапно напали два злых разбойника и обобрали всех до нитки.

— Как же два разбойника могли ограбить двадцать человек? — спросили его.

— А что же мы могли сделать? — ответил он. — В то время, когда один разбойник крепко держал меня, другой отнимал все вещи. Разве мог я одолеть двоих? Так же поступили они со всеми путниками. И ни один не был в состоянии одолеть сразу двоих.

У священника украли евангелие в золотом переплете. И поднялся он на амвон, и увещевал вора, и грозил предать его анафеме. Заметив, что все прихожане плачут вместе с ним и вместе с ним призывают на голову вора божью кару, священник сказал:

— Здесь собрались все жители селения, все мужчины, женщины и дети, и все рыдают. Но если слезы ваши искренни, кто же все-таки украл евангелие?

У одного украли деньги, и он всем жаловался:

— Сегодняшний день — самый печальный из всех дней.

— Не для всех, — возразил ему вор.

Вор, забравшись в чужой дом, долго в нем шарил, но ничего не нашел, кроме пера и чернил. Уходя, он сделал надпись на стене:

«Мне очень жаль, что вы такие бедные и так нуждаетесь».

У одного украли деньги. Его подозрения пали на жену. Услышав, как он плачет и стонет, сосед сказал ему:

— Не плачь! Уповай на бога, он вернет тебе деньги.

Ответил ему пострадавший:

— Моя жена не очень-то боится бога, и заставить ее вернуть что-либо — дело нелегкое. Но чем можно испугать бога, чтобы он вернул мне деньги?

Вор украл осла и повел его продавать на базар, но там у него украли этого осла. Потом этого человека спросили:

— За сколько ты его продал?

— За свою цену. Я на нем ничего не заработал и ничего не потерял.

К одному забрались воры и начисто обобрали весь дом, оставили только одну корзину. Когда они уходили, хозяин дома поднялся, взял корзину и пошел вслед за ворами.

— Зачем ты идешь вместе с нами? — спросили его воры.

— Хочется взглянуть, как выглядит дом, где можно, с божьей помощью, все брать и не платить, — ответил хозяин дома.

Вор забрался в дом, обшарил все уголки и ничего не нашел, кроме большого кувшина с вином. Обрадовавшись, он начал пить и быстро опьянел.

Проснувшись утром, хозяин дома увидел спящего вора. Он снял с него тунику, пошел на базар, продал ее, купил продукты, принес домой, сварил, поел и оставил часть еды для вора.

Проснувшись и обнаружив, что уже светло и выходить на улицу опасно, вор решил дождаться темноты.

Наступила ночь. Вор ждал, пока уснет хозяин, чтобы затем уйти.

Когда хозяин уснул, вор совсем было собрался в дорогу, но решил поискать чего-нибудь поесть и ничего не нашел, кроме еды, оставленной для него хозяином. И съел он ее, а затем начал пить. Вино так ему понравилось, что вор все пил и пил, пока не напился до бесчувствия. Он уснул и проспал до утра.

Утром проснулся хозяин дома и обнаружил спящего вора. Он снял с него рубашку, пошел на базар, продал ее, купил продукты, принес домой, сварил, поел и оставил часть для вора.

В три часа дня проснулся вор. Он не рискнул днем выйти на улицу и остался до ночи. Ночью, прежде чем покинуть этот дом, он нашел оставленную для него еду, поел, попил вина и уснул.

Проснувшись утром, хозяин дома взял у вора плащ, пошел и продал его. В конце концов на воре совсем не осталось одежды, даже его набедренная повязка была продана.

Когда вор, проснувшись, обнаружил, что он голый, то подумал:

«Чего я боюсь хозяина дома? Ведь он съел больше моего, чем я — его».

Вор подошел к хозяину, разбудил его и сказал:

— Дай мне какую-нибудь одежду, дабы я смог прикрыть свою наготу и уйти отсюда. Где все мои вещи?

Хозяин дома ему ответил:

— Откуда мне взять для тебя одежду? Подсчитай сам наш приход от продажи твоей одежды и наши расходы на питание. В первый день мы проели твою тунику, во второй — рубашку, в третий — плащ, в четвертый — набедренную повязку. Но если ты был в состоянии пить не закусывая, почему ты меня об этом не предупредил заранее?

Рассказывают об одном мудреце: он был так талантлив, что всю математическую науку изучил и усвоил за один год. Но впоследствии он все позабыл, и память его настолько ослабла, что однажды, решив слегка подстричь свою бороду, он отхватил ее целиком. Это произошло потому, что, взявшись рукой за бороду, он провел бритвой не ниже своей руки, как хотел, а выше ее. И пришлось ему целый год сидеть дома, дожидаться, пока отрастет борода.

Рассказывают, что однажды была найдена еврейская рукопись, в которой было написано, что, вскоре после того как пророк Исайя был казнен — распилен на части, — некий странник заночевал в одном доме. И сказал этот странник хозяину дома:

— Не думай, что бог простит убийц пророка. Он отплатит им на том свете.

Сказал ему хозяин дома:

— Я был одним из тех, кто держал в руках пилу.

И когда они так беседовали между собой, начал мигать свет лампы. Хозяин протянул руку, чтобы поправить фитиль, но огонь охватил его пальцы, так как лампы в то время заправлялись нефтью.

Тогда он приблизил свое лицо к огню, чтобы поплевать на обожженное место, но у него загорелась борода, и огонь перебросился на лицо.

Охваченный пламенем, человек бросился в водоем, да так и сгорел внутри него.

Богач сидел за столом и обедал. Аппетитный запах блюд, которые он ел, проникал на улицу, и один бедняк решился войти в этот дом и попросить тарелку супа. Супруга богача встала, чтобы дать бедняку поесть, но ее муж начал браниться и запретил ей кормить бедняка.

Наевшись до отвала, богач вышел из-за стола и хотел подняться на крышу,[79] но на самой верхней ступеньке споткнулся, упал и умер.

Супруга богача, став наследницей всего его имущества, вернулась в дом своих родителей и начала раздавать вещи покойного мужа. Среди этих вещей была подушка, которую она и подарила какому-то бедняку.

Вернувшись к себе, бедняк этот начал вытаскивать из подушки шерсть, чтобы постирать ее, и обнаружил спрятанные там тысячу золотых динаров.

На часть этих денег он сшил себе дорогие одеяния, затем отправился на базар и обратился к почтенным старым женщинам с просьбой сосватать ему жену.

Одна из старух разыскала вдову, подарившую этому человеку подушку, вернулась к нему и сказала:

— Хочу познакомить тебя с молодой богобоязненной вдовой, домоседкой, унаследовавшей от мужа много денег.

Эта женщина очень понравилась ему, и он предложил ей вступить в брак. Они поженились и стали жить вместе.

Некоторое время спустя она рассказала ему свою историю — о бедняке, просившем тарелку супа, и о смерти мужа. А он поведал ей историю с подушкой.

Так они узнали друг друга и благодарили бога, который дал бедняку дом, все имущество и жену богача, когда-то отказавшего этому бедняку в тарелке супа.

Купец из франков[80] собирался совершить поездку в Китай. В это время к нему явился старик, умолявший взять с собой на корабль кусок свинца в десять литр,[81] отвезти его в Китай, продать там, а на вырученные деньги купить шелка и привезти ему.

Купец согласился выполнить просьбу старика.

Когда он приехал в Китай, к нему подошел человек и спросил:

— Нет ли у тебя свинца для продажи?

Тот ответил:

— Да, у меня есть свинец.

И он продал весь кусок за сто тридцать динаров, купил на эти деньги шелка и стал собираться в обратный путь.

И случилось так, что человек, купивший свинец, стал попутчиком этого купца — они очутились на одном корабле. И спросил этот человек у купца, где он раздобыл этот свинец. Купец описал ему внешность старика. Тогда человек сказал:

— Этот старик — мой родной дядя. Из-за его жестокого обращения пришлось мне жить в Китае. Сейчас я расскажу тебе, что сталось с этим свинцом.

Купив его у тебя, я повез его в другой город, где свинец в большой цене. Ко мне пришло много покупателей, и они уговорили меня разрубить свинец и продавать его по кускам.

Дома, когда я начал рубить свинец, я обнаружил внутри его тысячу миткалей золота. На эти деньги я купил все, что везу сейчас с собой. И я благодарю аллаха, что он не лишил меня того, что мне причиталось от дяди, хотя тот ненавидит меня и по своей воле не дал бы мне ни гроша.

Когда они вернулись в свой город, то узнали, что старик умер. У него не было других наследников, кроме племянника — сына его брата. И отдал ему купец привезенный шелк, и получил племянник также все имущество своего дяди.

Рассказывают, что один человек находился в компании друзей и в это время кто-то из сидевших сзади окликнул его. Когда он оглянулся, чтобы узнать, в чем дело, то тут же на месте скончался.

Спустя некоторое время сына этого человека спросили:

— При каких обстоятельствах умер твой отец?

Тот, желая показать, как все случилось, сказал:

— Он повернулся вот таким образом назад и тут же умер.

Едва вымолвив эти слова, он и сам скоропостижно скончался.

Юноша ночью увидел во сне, как ангелы ведут его в ад, передают дьяволам, а те швыряют его в огненную геенну. И он так перепугался, что проснулся утром совершенно седым. Волосы на его голове и бородка побелели, как у восьмидесятилетнего старика. И все его знакомые, которые видели это, были страшно удивлены.

Рассказывают, что один царь решил отравить одного из своих воинов. Но услышав, что этот воин собирается пускать себе кровь, царь позвал врача, к которому тот обратился, одарил его подарками и приказал ему смазать ядом скальпель, которым он пускает кровь.

Врач в точности выполнил волю царя, пустил кровь отравленным скальпелем, и воин скончался.

Врач положил этот скальпель к другим своим инструментам и забыл о нем.

Спустя некоторое время понадобилось пустить кровь самому врачу. Он попросил своего ученика пустить ему кровь. И взял ученик этот скальпель, ибо не знал, что он отравлен, и пустил кровь своему учителю. И скончался этот врач в таких же мучениях, как тот воин, которому он пустил кровь.

Рассказывают, что на корабле среди семидесяти матросов и пассажиров находился слепой. И когда корабль затонул, никто не спасся, кроме слепого, ухватившегося за толстое бревно. Но когда он достиг берега, то упал навзничь и умер.

Случилось так, что один обедневший человек обратился к своему другу богачу за помощью. Он рассказал ему о своем бедственном положении, и тот вынул кошелек, в котором было триста динаров, поклялся, что это все его состояние, и отдал кошелек с динарами своему другу.

Человек этот взял кошелек и пошел к себе домой. В это время к нему пришел еще один из его друзей и сказал, что у него нет средств, чтобы прокормить себя даже в течение одного дня.

Сжалившись над другом, этот человек быстро вынул полученный недавно кошелек и сказал:

— Я тоже ничего не имел, но один из моих друзей подарил мне этот кошелек. Сейчас возьми его ты, а бог меня не оставит.

Взял его друг этот кошелек и пошел домой. Не успел он даже открыть кошелька, как к нему является тот, кому этот кошелек первоначально принадлежал, и просит о помощи.

Тогда этот человек подумал про себя: «Я получил кошелек в подарок. Вправе ли я им пользоваться?»

И он подарил его вошедшему.

Получив кошелек, тот сразу узнал его и попросил своего друга рассказать, как он попал к нему в руки. И этот человек рассказал, что получил его от такого-то. Тогда сказал владелец кошелька:

— Это я ему подарил кошелек. Поэтому будет справедливо, если мы эти деньги разделим на три равные части.

И позвали они своего друга и разделили между собою эти деньги.

Один моряк рассказал:

— Когда я находился в одном из египетских городов, меня пригласил к себе домой один местный купец и сказал:

«У меня есть к тебе просьба. Не можешь ли ты тайно доставить меня на своем корабле в Палестину? Я уплачу тебе столько, сколько ты попросишь, потому что местный правитель невзлюбил меня, он зарится на мое добро, он ждет от меня даров, превышающих то, что я имею».

Меня начала обуревать жадность, и я сказал этому купцу: «Согласен». Я погрузил на свой корабль все его имущество, стоимость которого равнялась 100 000 золотых динаров.

Ночью мы сели на корабль и тайно покинули Египет. Но в море на нас напали пираты, забрали все имущество этого купца, а его хотели убить. С трудом я упросил их высадить купца на пустынный берег.

Прошло много лет, прежде чем мне удалось избавиться от плена. Направляясь в один из городов Палестины, я увидел этого купца сидящим на дороге и молящим прохожих о подаянии. И я восславил аллаха, который богачей превращает в бедняков.

Некто рассказывал:

— Однажды я потерял лошадь и пошел искать ее по степи. Сильно проголодавшись и истомившись от жажды, я вошел в ближайшее селение. В одном из домов я заметил молодую, очень красивую женщину. Я попросил у нее кусок хлеба. Она мне сказала:

«Садись, я накормлю тебя обедом».

Когда я сел, вошел ее муж и стал попрекать ее:

«Разве для того я на тебе женился, чтобы ты готовила обед для чужих?»

Затем он обратился ко мне:

«Убирайся отсюда подальше!»

Сильно обидевшись, я пошел в соседнее селение. Там я встретил молодого, очень красивого мужчину и попросил у него хлеба. Он мне сказал:

«Окажи мне честь и посети мой дом, я накормлю тебя обедом».

И мы пошли вдвоем и скоро дошли до дверей его дома. Тут появилась жена этого человека, и он сказал ей:

«На улице я встретил прохожего и пригласил его к нам на обед».

Она ему ответила:

«Разве для того я вышла за тебя замуж, чтобы ты приводил домой бедняков?»

Разозлившись, она захлопнула дверь перед моим носом.

Пораженный поведением этой женщины, столь схожим с поведением мужчины из того селения, я громко рассмеялся. И когда молодой человек спросил, почему я смеюсь, я рассказал ему, что случилось со мной в соседнем селении. Когда я ему точно обрисовал, как выглядит эта женщина и дом, в котором она живет, он мне сказал:

«Удивительная история! Ведь эта женщина приходится мне сестрой, а ее муж — брат моей жены».

Мягкие волосы — признак робости, жесткие волосы — признак силы. Вот пример. Известно, что у верблюда, у зайца и у ягненка мягкие волосы, а у льва и кабана — жесткие. То же можно сказать и о пернатых.

Обилие растительности на животе свидетельствует о страстности натуры. Это установлено из наблюдений за птицами.

Жесткие волосы, высокий рост, большой живот, широкие плечи, выдающийся затылок, мясистая грудь, узкие бедра, красноватые, сухие глаза, длинный и узкий лоб — признаки решительности, сильной воли, властности. Противоположные же признаки характеризуют безвольного и робкого человека.

Расслабленные мышцы, средняя упитанность тела, склонность жестикулировать, мягкость кожи — все это признаки доброго, неиспорченного человека.

Мясистый затылок, широкие ступни ног, приподнятые кверху плечи, круглый живот и круглый лоб, зеленоватые глаза — признаки человека, равнодушного к женщинам.

Широко открытые глаза, густые брови, маленький рост, торопливые движения, румяное круглое лицо с родинкой на щеке — признаки бесстыдства и нахальства.

Истощенное лицо, выгнутые брови, вялые движения — признаки постоянного душевного разлада и вечно подавленного настроения.

Привычка наклонять голову слегка вправо, широко расставлять ноги при ходьбе и энергично при этом махать руками, класть руку на бедро, когда садишься, и смотреть прямо на собеседника — все это свидетельствует о врожденном благородстве и об удаче во всех предприятиях.

Широкая грудь, обросшая жесткими и густыми волосами, а также быстрые повороты головы — признаки вспыльчивости.

Тот, у кого верхняя губа красная и шире нижней, и если он при этом обладает быстрой походкой, — редко говорит правду.

Белизна кожи, нос картошкой, слезящиеся глаза — все это признаки вялого темперамента и безразличия к женщинам. Такой человек не совершит дурного поступка. У него будет много дочерей.

Человек, у которого верхние конечности длинные, а нижние короткие, курносый, тучный, словоохотливый, с волосатым животом, — очень любит своих детей.

Человек с толстой и короткой шеей склонен приходить в ярость, подобно буйволу.

Длинная и тонкая шея — признак робости. Такой человек пуглив, как олень.

Тот, у кого очень маленькая шея, коварен, подобно волку.

Если человек имеет обыкновение дергать ногами при ходьбе — это свидетельствует о том, что он, подобно льву, думает о высоких материях. Особенно верна эта примета, если у человека руки согнуты дугообразно.

Тонкие и мягкие губы, из которых верхняя как бы падает на нижнюю, — признаки страстного охотника, которого можно уподобить льву или большим гончим собакам.

Толстая верхняя губа, как бы прикрывающая нижнюю, — признак глупости. Такой человек — невежда, он подобен ослу.

Толстый кончик носа — признак медлительности, свойственной волу; тонкий кончик носа свидетельствует о том, что человек сердит, подобно псу.

Человека с большими ушами можно уподобить по ловкости ослу. То же подмечено и у собак. Те, у кого маленькие уши, — более ловки и подвижны.

Тот, у кого глаза сидят глубоко, — ловок, как обезьяна. Тот, у кого глаза выпуклы, — глуп, как осел.

Смуглый цвет кожи, точно так же как и излишняя белизна ее, — признак робости. Такой человек боязлив, как индиец или как женщина.

Красный цвет всего тела свидетельствует о том, что человек хитер, как лиса.

Слишком красное лицо — признак пристрастия к вину. Из-за чрезмерного употребления его человек приобрел этот цвет лица.

Синие или белесоватые глаза — признак трусливости.

Тот, у кого бесцветные, совершенно прозрачные глаза, — глуп, как коза.

Волосатая грудь и волосатый живот — признак непостоянства и опрометчивых решений. Таких людей можно уподобить птицам.

Отсутствие всякой растительности на груди — признак бесстыдства. Такие мужчины женоподобны. Мужчину с волосатой грудью можно уподобить льву.

Лоб, заросший волосами, свидетельствует, что человек услужлив. Такой годится в слуги.

Человек, шагающий крупными шагами, часто поступает нелепо, а считает себя, подобно льву, самым умным. Этот признак особенно верен, если человек любит жестикулировать.

Быстрый взгляд характеризует хищную натуру. Такого человека можно уподобить соколу.

Человек могучего телосложения и тучный — глуп, подобно ослу, особенно если он любит громко говорить.

Тот, кто разговаривает, постепенно снижая голос, — несомненно, чем-то глубоко опечален. Иногда это свидетельствует о том, что человек трудолюбив, как вол.

Тот, кто говорит слабым голосом, — робок, как ягненок. Тот, кто говорит пронзительно и несвязно, — глуп, как коза.

Если человека возводят в правители очень молодым, когда он еще ребенок, и по характеру этот человек добр, — он долго не проживет. При нем власть будет изъята из рук его рода. Во время его правления в стране будет совершаться много удивительного и необычного.

Если человека возводят в правители в расцвете сил, а по характеру он зол, скуп и коварен, — его власть не будет долговечной.

Если человека возводят в правители после сорока или после пятидесяти лет и он обладает хорошим характером, — такой будет править столько лет, сколько ему было тогда, когда он стал правителем.

Выпуклые и круглые глаза с красными прожилками — признаки злобного, скупого и развращенного человека. А если его взор обращен постоянно кверху — значит, нет у него в характере ни одной хорошей черты.

Широкое лицо свидетельствует о доброте. Лицо широкое внизу и сужающееся кверху свидетельствует о дурном характере.

Человек, чьи брови широко расставлены, который подмигивает левым глазом, в ушах у которого растут волосы и чей взгляд устремлен к земле, — ловкач, хитрый и коварный человек, особенно если нос его имеет наклон влево.

Глубоко сидящие глаза, большой лоб, слегка продолговатое лицо — признаки смелости. Такой человек будет жить долго.

Толстые губы, широкий нос, большие глаза, смотрящие сверху вниз, — признаки глупца, не заслуживающего доверия.

Маленькие глазки, длинные ресницы, высокий лоб, широкий рот, кудрявые волосы или лысина на голове — признаки тирана, способного пролить кровь.

Большие глаза, в которых светится мужество, и красивое лицо характеризуют любителей мудрости, а также людей, склонных к прелюбодеянию и не лишенных хитрости.

Курносый нос у женщин, большие и темные глаза с незначительным покраснением в левом глазу характеризуют скромность, целомудренность, застенчивость.

Густые брови, маленькие глаза, толстые губы и длинный нос плохо характеризуют женщину.

Женщина, у которой круглое лицо, маленький нос, заостренная кверху голова, очень большие зрачки и кудрявые волосы, склонна изменять своему мужу.

Человек, у которого глаза навыкате и который долго присматривается к вещам, — хвастлив, высокомерен, делец по натуре.

Задранный кверху кончик носа — признак склонности к безделью.

Большой остроконечный нос, черные глаза, длинные волосы, склонность к болтовне — признаки дурного характера. Такой человек родился в результате прелюбодеяния.

Но вообще внешние признаки не всегда соответствуют достоинствам человека.

Черствость натуры, отсутствие чувства сострадания, скупость, развязность в словах и беспомощность в делах — признаки супружеской измены. Такой человек родился в результате прелюбодеяния.

Великий Аристотель говорил:

— С того момента, как жизненная сила души нашла свое отражение в теле, душа и тело сроднились между собой. Они взаимно влияют друг на друга. Особенно влиет душа на тело в минуты гнева, страсти, печали. Те чувства, которые утаивает душа, тело выражает открыто. А наблюдая за телодвижениями и выражением лица, мы можем проследить за душевными переживаниями. В этом и заключается искусство физиономистов.

В их распоряжении имеются признаки троякого рода:

1. Можно наблюдать некоторое сходство и сравнивать человеческую внешность с внешностью животных. Можно также, подмечая движения животных, проводить аналогию с движениями людей.

2. Можно устанавливать сходство между отдельным человеком и представителями различных рас и народностей — эфиопов, индийцев, хеттов и других. Подмечая черты, роднящие отдельного человека с характерными признаками разных народов, мы не ошибемся, определяя его характер.

3. Можно сравнивать лицо человека в спокойном состоянии с таким, каким оно бывает во время гнева, или во время испуга, или во время страсти. И по отдельным признакам можно утверждать без риска впасть в ошибку, что данный человек по натуре вспыльчив, труслив, похотлив.

Искусство физиономиста требует тонкой наблюдательности и глубокого ума, умения анализировать и помощи всевышнего — да прославится имя его! И тот, кто хочет чистым светочем знания обогатить свой ум, должен изучить три основы учения физиономистов.

Подобно тому как яркий солнечный свет дает нам возможность видеть земные предметы, а без него ни один глаз ничего не увидит, так и без знания физиономистики никто не сможет по внешности определить характер человека.[82]

Один мудрец учил:

— Лучше слушать, чем разговаривать.

Его спросили:

— Почему? Он ответил:

— Недаром бог создал один язык и пару ушей.

Другой мудрец сказал:

— Подобно тому как крепость глиняной посуды проверяют по звону, человека проверяют по словам, которые изрекают его уста.

Возможно, что, вникая в содержание этих разнообразных историй, которые я собрал и расположил по порядку в этой книге, ты найдешь среди них какой-нибудь рассказ, недостаточно нравственный.

Возможно, ты найдешь и такие истории, которые не могли произойти в монастыре и даже не могли быть там рассказаны.

Вероятно, ты начнешь упрекать меня, выражая свое недовольство. Не делай этого!

В храме мудрости все годится и ничто не отвергается из того, что изощряет ум, просвещает нравы, утешает и отвлекает мысли от горя и недугов. В большом хозяйстве в ходу не только серебряные и золотые сосуды, но даже сосуды, сделанные из тыквы. И так же, как истинно учение апостолов о том, что постоянно следует просветлять свое сердце и изощрять свой разум, верно и то, что нет здесь ни одного малозначительного или глупого рассказа, из которого нельзя было бы извлечь пользу, добравшись до его смысла.

Абуль Фарадж Бар-Эбрей — один из самых выдающихся представителей сирийской средневековой литературы, ее общепризнанный классик. Богатое литературное наследие Абуль-Фараджа до сих пор привлекает к себе внимание востоковедов. Лучшие его сочинения переведены на европейские языки, а также на языки народов Востока.

В ту эпоху, когда жил и творил Абуль-Фарадж, в страны Ближнего и Среднего Востока вторглись монгольские кочевники, возглавляемые ханом Хулагу. Они захватили всю Переднюю Азию и присоединили ее к монгольской державе.

Монгольское владычество наложило отпечаток на все стороны жизни тогдашнего общества. На смену старым, давно сложившимся экономическим и политическим связям и отношениям пришли новые. Тысячи людей снимались с насиженных мест, где жили их отцы, деды и прадеды, и отправлялись в другие страны в поисках убежища и куска хлеба.

В это тревожное время и начал Абуль-Фарадж свою литературную, научную и общественную деятельность.

Родился он в 1226 году в городе Мелитене (ныне город Малатья на территории современной Турции) в семье известного врача. При крещении мальчик был наречен Иоанном, а впоследствии, когда стал епископом, — Григорием. Таким образом, его полное имя — Григорий Иоанн Абуль-Фарадж Бар-Эбрей.

Родители постарались дать своему сыну широкое и всестороннее образование. В детстве он обучался, помимо сирийского языка, арабскому — знание этого языка в ту пору было обязательным для каждого ученого. Впоследствии он познакомился также с персидским, греческим, древнееврейским, монгольским и армянским языками. Знание языков открыло ему доступ к обширной научной литературе, имевшейся в то время на Востоке.

Под руководством своего отца и других известных врачей Абуль-Фарадж прилежно изучал медицину. Он также занимался богословскими науками и философией.

В 1243 году к родному городу будущего писателя приблизились войска хана Хулагу. Из города началось паническое бегство жителей. Не избежать бы участи бездомных скитальцев и семье Абуль-Фараджа, если бы не врачебная слава его отца. Он был назначен придворным врачом одного из монгольских полководцев и в течение нескольких месяцев неотлучно находился при нем, сопровождая его во всех походах. Но через некоторое время семье Абуль-Фараджа удалось переехать в город Антиохию, где она была в относительной безопасности. Здесь Абуль-Фарадж продолжил свое образование, а затем был пострижен в монахи.

Следует иметь в виду, что в эпоху средневековья монастыри на Востоке были центрами учености, средоточием философов, историков, грамматиков, естествоиспытателей, обладателями коллекций древнейших рукописей.

После Антиохии Абуль-Фарадж жил в Триполисе, где продолжал изучение медицины и риторики.

В конце 1246 года двадцатилетний воспитанник монастыря настолько преуспевает во всех науках, что получает назначение на пост епископа Губоса (небольшой городок близ Малатьи). С тех пор начинается его духовная карьера, в которой он достиг высокого положения главы монофизитов (яковитов) — особого течения среди сирийских христиан.

Скончался Абуль-Фарадж 30 июля 1286 года на шестидесятом году жизни в городе Мараге (Западный Азербайджан).

Популярность Абуль-Фараджа как писателя, грамматика, врача, астронома, философа и богослова была к тому времени настолько велика, что в похоронах его приняли участие не только единоверцы-яковиты, но и несториане, греки и армяне.

Литературное наследие Абуль-Фараджа огромно. Список сочинений, составленный Бар-Саумой, братом Абуль-Фараджа, насчитывает тридцать одну книгу, но это далеко не полный перечень. Книги Абуль-Фараджа дают возможность судить о нем как о выдающемся писателе и энциклопедически образованном ученом. Почти все стороны жизни тогдашнего общества нашли то или иное отражение в его сочинениях, дающих богатейший материал для историка, филолога, лингвиста, этнографа. Его труды помогают нам лучше понять нравы и обычаи, верования, культуру и социальные отношения не только средневековой Сирии, но и сопредельных стран.

Не имея возможности останавливаться здесь на всех его сочинениях, назовем лишь некоторые, наиболее значительные. Абуль-Фарадж оставил после себя не только чисто беллетристические сочинения в стихах и прозе, среди которых первое место бесспорно принадлежит «Книге занимательных историй», но и труды по философии, истории, астрономии, медицине, грамматике сирийского языка. Этим творчество Абуль-Фараджа выгодно отличается от творчества многих его современников и предшественников, в произведениях которых преобладает религиозная тематика.

Из философских трудов Абуль-Фараджа наиболее значительными являются: «Книга зениц», «Книга о речи мудрости» и пространная энциклопедия «Мудрость мудрости». В этих сочинениях Абуль-Фарадж предстает перед нами убежденным последователем — философских воззрений знаменитого Ибн-Сины (Авиценны) — крупнейшего прогрессивного мыслителя средневековья.

Из сочинений Абуль-Фараджа по астрономии следует назвать трактат «Восхождение ума», в котором затронуты проблемы космографии. Его перу принадлежит также астрономический альманах, включающий в себя ряд таблиц для начинающих изучать астрономию.

Абуль-Фарадж долгое время жил в городе Мараге и работал в знаменитой марагской обсерватории.

В этой обсерватории, обладавшей, по некоторым данным, огромной библиотекой в 400 000 книг, трудились рука об руку ученые многих стран и вероисповеданий. Наряду с арабами, персами, азербайджанцами там работали китайцы, монголы, испанцы.

В марагской обсерватории не только велись наблюдения за небесными светилами, но и конструировались новые астрономические инструменты и приборы, проводились серьезные математические исследования, комментировались труды знаменитых греческих философов, математиков, астрономов.

Общение с выдающимися, прогрессивными людьми того времени не могло не сказаться положительно на творчестве Абуль-Фараджа.

Весьма многочисленны медицинские сочинения Абуль-Фараджа, ибо всю жизнь он весьма успешно занимался медицинской практикой, и его врачебная слава затмила славу его отца. В 1263 году Абуль-Фарадж был даже назначен на должность врача великого монгольского хана. Наиболее известны его комментарии к «Афоризмам» основоположника античной медицины Гиппократа, к «Медицинским вопросам» Хонейна Ибн-Исхака и к трактатам знаменитого врача и естествоиспытателя древности Галена, а также переработанный им трактат греческого медика Диоскорида «О лекарственных средствах». Смерть прервала работу Абуль-Фараджа над переводом на сирийский язык «Медицинского канона» Ибн-Сины.

Неоценимо велики заслуги Абуль-Фараджа в области создания грамматики сирийского языка Его «Книга лучей» дает полный грамматический очерк сирийского языка. Убежденный и ревностный приверженец арабских грамматиков, Абуль-Фарадж следовал лучшим образцам своего времени, и его труд и поныне является настольной книгой лингвистов-сириологов.

Столь же важна для науки его краткая грамматика в стихах. В одном из разделов этой грамматики в 618 двустишиях перечисляются редкие и темные по смыслу слова, встречающиеся у древних сирийских авторов, схожие по своему начертанию, но различные по смыслу. Для лингвиста и филолога значение этой книги очень велико. Она является надежным ключом к правильному пониманию многих десятков давно забытых сирийских слов и выражений.

Обширное место в литературном наследии Абуль-Фараджа занимают исторические труды, из которых выделяется его «Всеобщая история». Особенно ценна для нас та часть ее, где сообщаются данные политической истории «от сотворения мира» до середины XIII века. В этом сочинении Абуль-Фарадж широко использовал десятки трудов своих предшественников, особенно Михаила Сирийца (ум. в 1199 г.).

Его историческое исследование базируется не только на сирийских, но косвенно и на арабских, персидских и греческих источниках.

Книга Абуль-Фараджа пользовалась таким успехом, что, по просьбе своих друзей-мусульман, он предпринял перевод ее на арабский язык, игравший в ту пору роль международного языка ученых Востока.

Оставляя в стороне многочисленные богословские сочинения Абуль-Фараджа, остановимся коротко на его поэтических произведениях. Абуль-Фараджу принадлежат несколько поэм, в основном дидактического и философского характера, полемическое послание несторианскому католикосу, элегия на смерть своего современника Иоанна Бар-Мадания, множество эпиграмм-четверостиший и ряд стихотворений, написанных «по случаю». На его поэтическом творчестве ясно сказалось влияние лучших образцов средневековой арабской поэзии. «Как поэт Бар-Эбрей вызывал удивление своих соотечественников», — писал о нем в конце прошлого века известный историк сирийской литературы В. Райт.

Для стихотворных произведений Абуль-Фараджа характерны ясный, живой, образный язык, четкие ритмы, разнообразные рифмы. Его стихи ярко выделяются на фоне вымученных версификаторских произведений, наполнивших в XIII веке сирийскую литературу.

Философ, астроном, медик и филолог, историк и поэт в одном лице — явление примечательное, но не единичное для средневековья. Широкий энциклопедизм был характерен для многих ученых и писателей того времени.

Наконец, представленная здесь в русском переводе «Книга занимательных историй» — последнее произведение писателя — рисует нам Абуль-Фараджа с новой стороны — как неутомимого собирателя фольклора, знатока и ценителя острого, меткого слова, соленой шутки, замысловатой басни, лаконичной поговорки, хитроумного изречения, короткого юмористического или назидательного рассказа. Чувство юмора было органически присуще Абуль-Фараджу, и это проявлялось при самых неожиданных обстоятельствах. Даже на смертном одре Абуль-Фарадж, по свидетельству очевидцев, продолжал острить, развлекая своих учеников смешными историями…

Необычайно пестро, разнообразно и разнохарактерно содержание семисот двадцати семи «занимательных историй», собранных Абуль-Фараджем в двадцати главах его последней книги. Тут соседствует безобидная шутка над общечеловеческими слабостями с едкой насмешкой над правителями, шахами, султанами, вельможами и прочими представителями государственной власти. Проповедь смирения, благочестия, послушания, любви к богу и других христианских добродетелей внезапно прерывается анекдотами и рассказами с явно атеистической направленностью. Прославление прелестей монастырской кельи и отшельнической жизни перемежается с разоблачением мнимой святости служителей церкви.

Такая противоречивость и неясность общественной позиции самого автора не должна нас особенно удивлять. Памятуя о времени, когда он жил и творил, и о его общественном положении, мы должны признать, что многие сокровенные мысли Абуль-Фарадж мог выражать лишь эзоповским языком, тщательно маскируя и вкрапливая их среди десятков вполне «благопристойных» и приемлемых для церкви и властей изречений и рассказов.

К тому же, Абуль-Фарадж в ряде случаев в этой книге выступает не в качестве самостоятельного автора, а лишь в качестве собирателя. В некоторых материалах об этом говорится прямо, со ссылкой на греческих, персидских и прочих философов,[83] в других — менее определенно («некто сказал», «другой сказал»). Но и в тех случаях, когда нет прямых ссылок на источник, мы вправе полагать, что материал был заимствован из бездонной сокровищницы фольклора. Не трудно найти параллельные и схожие сюжеты в творчестве многих народов Востока.

В фольклорной основе — причина неувядаемой свежести «Занимательных историй» Абуль-Фараджа, как и других аналогичных сборников, имеющихся у народов Востока. Подавляющее большинство собранных им материалов и сегодня, спустя семь столетий, читается с интересом, поражает меткой образностью, блестками остроумия, доставляет эстетическое наслаждение.

Уже в своем обращении к читателю Абуль-Фарадж открыто провозглашает, что его книга обращена не к сильным, богатым и знатным людям, а к народным низам к простому трудовому люду. Из «Предисловия» мы узнаем, что эта книга предназначена для «страждущих» и для «людей с разбитым сердцем». Она призвана служить им «утешением», «целительным бальзамом» и «путеводителем». Проявляя совершенно необычную для своего времени, отмеченного печатью религиозного фанатизма, широту взглядов и веротерпимость, Абуль-Фарадж откровенно говорит, что пишет он не только для единоверцев-христиан, но и для мусульман, для евреев, для язычников — одним словом, для всех людей, без различия веры и народности. Так мог мыслить только истинно прогрессивный деятель.

Предчувствуя возможные упреки в свободомыслии, Абуль-Фарадж в своем «Послесловии» просит не упрекать его за «недостаточно нравственные» рассказы. Извиняясь перед читателем, он пишет, что «в храме мудрости все годится и ничего не отвергается из того, что изощряет ум, просвещает нравы, утешает и отвлекает мысли от горя и недугов». Далее он замечает, что даже из «глупого рассказа» можно извлечь пользу, добравшись до его смысла.

Но эти извинения и оговорки излишни. Можно не сомневаться, что читатель (или слушатель) из низов был только признателен автору за его смелость и широту взглядов и что «сосуды из тыквы» (простонародные изречения) подчас были этому читателю дороже сосудов «золотых» и «серебряных».

Наука не располагает сейчас данными о том, как и в течение какого времени создавалась «Книга занимательных историй». Известен лишь год ее окончания — 1286-й (он же год смерти Абуль-Фараджа). Но удивительное изобилие материала свидетельствует о том, что работа над этой книгой длилась не один год.

Абуль-Фарадж много путешествовал по Передней Азии и Закавказью. Среди городов, где он побывал, — Мелитена, Халеб, Антиохия, Триполис, Губос, Багдад, Мосул, Марага и другие. Постоянно общаясь с самыми различными людьми, Абуль-Фарадж не упускал случая пополнить свои записи новым афоризмом, свежим изречением, поразившим его рассказом, забавным анекдотом. Так исподволь и накапливались материалы, образовавшие к концу его жизни «Книгу занимательных историй».

Анализируя состав этой книги, мы убеждаемся в том, что подавляющее большинство материалов было записано Абуль-Фараджем не среди аристократической верхушки и не в монастырях, где по долгу службы он проводил значительную часть своего времени, а среди народных низов — на шумных, разноголосых восточных базарах, в ремесленных мастерских, в харчевнях и на постоялых дворах. Ибо всем своим духом, всей своей моралью, всем тем, что можно прочесть между строк, подавляющее большинство «историй» направлено против жадных и ненасытных богатеев, против несправедливых правителей, против их знатных прислужников. Подобного рода «истории» могли родиться только среди угнетенных, а не среди угнетателей. Пользуясь же готовыми литературными источниками, Абуль-Фарадж отбирал преимущественно такие истории, которые свидетельствовали о его симпатиях к простому народу.

Читая многие афоризмы и изречения такого рода, поражаешься смелости составителя, не побоявшегося включить их в свой сборник или даже (что тоже вполне возможно) своей литературной обработкой придать им еще большую остроту.

Уже в одном из первых изречений (№ 7 — «Всеобщее благо») мы узнаем, что величайшим благом для большинства жителей страны была бы смерть дурного правителя. Только вложив эту крамольную мысль в уста безвестного античного философа, можно было включить ее в книгу. Не исключена возможность, что этим «античным» философом был… сам Абуль-Фарадж, ибо в других изречениях этой главы мы то и дело встречаем ссылки на Сократа, Диогена, Платона, Аристотеля, а в рассказе № 7 дан некий безымянный философ.

Из коротенького рассказа № 8 («Кто сильнее») мы узнаем, что царь — слуга своих страстей, и философ стоит выше царя. Рассказ № 18 («Характерная черта») дополняет малопривлекательный портрет правителя еще одним штрихом: властелины не любят людей, которые умнее их. Отсюда один лишь шаг до признания, которое приписывается Сократу (№ 32): лучше питаться одними кореньями, чем служить подобным правителям.

Все эти достаточно красноречивые примеры взяты нами из первой главы. Но подобные рассказы, рисующие властелинов в самом непривлекательном виде, разбросаны по всей книге. Персидский мудрец Хурмузд (№ 68 — «Кто в ком больше нуждается») утверждает, что правителям следовало бы обивать пороги мудрецов — ведь без них правители совсем беспомощны. В главе четвертой мы находим «Полезный совет правителям» (№ 160): задумав сделать своих подданных хорошими людьми, правитель должен сам прежде всего стать хорошим человеком. Эта мысль подкреплена удивительно ярким и точным сравнением: нельзя выпрямить тень, не выпрямив того предмета, от которого эта тень падает.

Коллективный портрет правителей дополняется все новыми штрихами. По их вине приходит в упадок государство (№ 162); они тайно убивают и отравляют неугодных им людей (№№ 229, 673); они поглощены только личным обогащением и озабочены лишь одним — как бы удержать свою власть (№ 220). Естественно, что народ ненавидит правителей, сделавших людям так много зла, и правители нуждаются в сильной страже (№ 285).

Полный едкого сарказма рассказ о совместной охоте льва, волка и лисицы (№ 371) достаточно убедительно характеризует «справедливость» правителей. На схожем сюжете построен и другой «охотничий» рассказ — «Убедительное доказательство» (№ 372):

Демонстрируя свои когти и зубы, волк «убеждает» лису и зайца, что добыча принадлежит ему, и только ему.

От критики плохих правителей — лишь один шаг до критики общественного строя. Абуль-Фарадж не сделал этого шага, но в ряде созданных им изречений звучат горькие нотки по поводу социальных несправедливостей его времени. Беда общества заключается в том, что оно не вознаграждает человека по заслугам (№ 80); в стране (в данном случае в стране абстрактной) нет ни сытости, ни спокойствия (№ 115).

В книге много рассказов о бедняках, которые голодают (№№ 350, 357, 367, 397, 509, 512 и др.). Правда, в большинстве своем это неунывающие бедняки, подтрунивающие над самими собою, пытающиеся свое тяжелое положение скрасить веселой шуткой.

Но невольно возникает вопрос: почему на свете существует такая несправедливость? Почему одним дано все, а другим ничего? Может, так и должно быть? Может, таков законный порядок вещей? Нет, так не должно быть, ибо все люди от рождения одинаковы и вельможа ничем не отличается от последнего раба, — отвечает Абуль-Фарадж в своем замечательном рассказе «В чем отличие?» (№ 318).[84]

Во взглядах и убеждениях Абуль-Фараджа много противоречивого. Так, например, глава сирийских яковитов был, видимо, человеком свободомыслящим. Только этим можно объяснить тот факт, что он включил в свой сборник рассказы, ставящие под сомнение некоторые религиозные догматы, зло критикующие монахов и служителей церкви. В рассказе «Еще больший подвиг» (№ 200) автор утверждает, что ужиться со «святыми братьями» труднее, чем с хищными зверьми!

Пытаясь, видимо, смягчить впечатление от подобных рассказов (а их — десятки), Абуль-Фарадж в «Послесловии» оговаривается: в книге есть истории, которые «не могли произойти в монастыре и даже не могли быть там рассказаны». Но это не более чем оговорка, которая вряд ли могла ввести в заблуждение вдумчивого читателя.

Мораль, вытекающая из ряда рассказов и изречений Абуль-Фараджа, может быть выражена русской поговоркой: «На бога надейся, а сам не плошай».

Таковы рассказы №№ 518 и 530, в которых на словах отнюдь не умаляется большое значение псалмов Давида, но при этом рекомендуется в одном случае запастись палкой против собак, а во втором — сурьмою для лечения глаз.

Таковы и рассказы №№ 638, 653, 654 и 663. В первом высмеивается «дурачок», по своей простоте оставшийся без туники, плаща и даже без набедренной повязки. В трех других выражается крайне скептическое отношение к тому, что с божьей помощью людям будут возвращены украденные у них деньги.

Некоторые аналогичные изречения Абуль-Фарадж не счел нужным даже замаскировать. Он заставляет одного безымянного отшельника изречь: «В одинаковой мере движут мир и те, которые служат богу, и те, которые богу не служат» (№ 276). Какой-то «чудак» прямо обращается к богу с гневным протестом, после того как колосья на его поле побиты градом (№ 608).

Есть что-то в этих рассказах, перекликающееся с бессмертной сатирой Эразма Роттердамского «Похвала глупости», в которой также высмеиваются церковники, монахи, схоласты, бичуется религиозное ханжество.

Не случайно особенно много «крамольных» мыслей изрекают у него «чудаки» и «одержимые». Только человек «не в своем уме» мог позволить себе открыто говорить то, что думал. Обыкновенный, «нормальный» человек поплатился бы за такие разглагольствования свободой, имуществом, а то и жизнью. И читая десятки рассказов о «чудаках», «одержимых», «помешанных» (например, рассказы №№ 621 и 622, где обличаются знатные), нельзя удержаться от предположения, что многие из них лишь прикидываются умалишенными, для того чтобы говорить правду в глаза.

Приведенные выше рассказы (а также «истории» №№ 375. 488, 578, 579, 629 и др.) явно противопоставлены изречениям монахов, старцев и отшельников, прославляющих достоинства религии, прелести монастырской жизни и т. д. И характерно, что именно критические, «негативные» рассказы Абуль-Фараджа отличаются особой убедительностью, образностью, афористичностью стиля, чего явно не хватает подчас рассказам «позитивным».

Как и многие его предшественники, Абуль-Фарадж бичевал человеческие пороки — жадность, корыстолюбие, зависть, трусость, глупость, болтливость, невежество. Но большинство рассказов подобного рода косвенным образом также направлено против сильных мира сего — правителей, вельмож, знатных, купцов. Носителями пороков обычно выступают в его рассказах люди имущие, обеспеченные. Они непомерно жадны и скупы, самонадеянны, глупы и часто попадают в смешное положение. Нет нужды приводить примеры — подобных рассказов десятки.

В то же время к людям «маленьким», незаметным Абуль-Фарадж относится с нескрываемой симпатией. Бедняк, собирающий навоз, отчитывает богача, вздумавшего насмехаться над ним: «Я кормлюсь трудом рук своих и к милости таких, как ты, не прибегаю» (№ 480). Молодой царевич, вызывая всеобщее недоумение, сокрушается по поводу смерти простой служанки, так как потерял «хорошего человека» (№ 230).

Рассказы Абуль-Фараджа убедительно рисуют тяжелое положение ремесленников,[85] «людей, исполняющих черную работу», забитость и бесправие женщин. Много места уделено париям общества — шутам и уличным актерам, положение которых часто мало чем отличалось от положения ремесленников.

Можно полагать, что значительную часть своих «историй» Абуль-Фарадж позаимствовал у бродячих артистов и шутов. Как известно, их шутки и остроты далеко не всегда были безобидными…

Наряду с традиционными для рассказчиков стран Востока персонажами, такими, как шут, ремесленник, скряга, вор, разбойник, жадный купец, невежда лекарь, в рассказах Абуль-Фараджа действуют писцы, книжники, старцы, философы. Им автор приписывает обычно изречения о пользе знаний, о скромности, прилежании, трудолюбии, а также размышления на «вечные темы» — о жизни и смерти, о добре и зле, о справедливости, бесчестии и т. д. Значительная часть подобных изречений и поныне сохранила свою актуальность и представляет интерес для читателя.

Большую группу составляют чисто развлекательные «истории», где все построено на игре слов, на каламбуре, на ответе невпопад, на шутке. При всей своей непритязательности подобные сюжеты также представляют для нас определенный интерес. Вдумчивый читатель найдет в них живые черточки быта и нравов, своеобразную манеру мышления, почувствует аромат эпохи. Без этих рассказов книга Абуль-Фараджа выглядела бы значительно бледнее, она утратила бы часть своей характерности.

Разумеется, многое в «Книге занимательных историй» устарело, кое-что уже не кажется нам увлекательным и остроумным. Есть в поучениях Абуль-Фараджа и некоторые явно неприемлемые для нас идеи. Но было бы неправильным и антиисторическим препарировать эту книгу таким образом, чтобы она казалась иной, чем есть на самом деле. Книга эта — ценнейший литературный памятник эпохи со всеми ее противоречиями, предрассудками, верованиями и обычаями, и такой она должна быть представлена на суд читателя. Ведь даже главы о снах и о внешних признаках человека (кстати сказать, главы небольшие) тоже характеризуют эпоху. Достаточно сказать, что гениальный Ибн-Сина (Авиценна) тоже занимался физиономистикой, толкованием снов, наукой о волшебстве, алхимией. Единственный корректив, внесенный переводчиками, заключается в устранении грубого натурализма, присущего некоторым рассказам Абуль-Фараджа. По этой же причине пришлось изъять из книги рассказы №№ 37, 354, 501, 544, 545, 553, 563, 570, 575, 581, 584, 616 и 646.

Данный перевод «Книги занимательных историй» сделан с сирийского текста, изданного Е. А. Валлисом Баджем в Лондоне в 1897 году.

…Много событий произошло на родине Абуль-Фараджа с тех пор, как была создана его «Книга занимательных историй». Семь веков — срок немалый даже для классических книг. Сейчас мы вправе утверждать, что произведение выдающегося сирийского писателя-энциклопедиста выдержало самую строгую проверку — проверку временем.

_{А. Белов, Л. Вильскер}